ПТУ для гоблинов. Понтийский тактический университет - Наталья Косухина Страница 2

– А что мы скажем Габриэле? Не уверен, что она воспримет новость о нашей помолвке благосклонно.

В голосе мужчины, еще недавно ухаживавшего за мной, я не слышала ни тепла, ни участия, ни любви. Он, словно машина, делал расчет.

Руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Тут не переживай, – раздался сладкий голос принцессы. – Я все устроила. Ты же знаешь о ее таланте к алхимии, он настолько силен, что поначалу все думали, это дар, и теперь я это использую. Сегодня недалеко от города был отравлен очень важный человек, и все улики косвенно указывают на Габриэлу. Скоро ее не будет с нами.

– Ты жестока… – промолвил Рунеро.

– И такой нравлюсь тебе. Разве нет?

Снова послышался шорох ткани и лобзания сладкой парочки, а я, словно кукла, еле переставляя ноги, двинулась вдоль коридора.

Что же делать? Правда ли то, что сказала принцесса? И если правда, то как доказать свою невиновность? Поверит ли мне кто-нибудь, если я скажу, что меня подставила ревнивая гадина?

Тряхнув головой, я усмехнулась. Кому здесь вообще интересна правда? Неужели я забыла, что живу в мире, где правят обман, интриги и власть?

– Габриэла Дакар?

Повернувшись, я поняла, что мое время вышло. Позади меня стояли два стражника и глава тайной канцелярии – гоблин и карающий меч империи. Он не знает жалости и не берет взяток. Гоблин, и этим все сказано: для них честь и долг превыше всего.

Сейчас мощного телосложения мужчина в черной форме со стоячим воротничком возвышался надо мной, подавляя своими габаритами.

– Господин канцлер, – ответила я на приветствие, поклонившись.

Все словно застыло, и я будто со стороны наблюдала за собой. Состояние шока сделало меня невосприимчивой к эмоциям. Я не чувствовала страха, меня не тревожили переживания, только коленки тряслись.

– Прошу вас пройти со мной, я хотел бы с вами побеседовать.

Сзади послышались шаги, и, обернувшись, я увидела удивленно взирающих на меня принцессу и Рунеро. В глазах бывшей подруги проскользнуло понимание: она догадалась, что я знаю о ее предательстве.

– Конечно, пойдемте.

Пока мы шли по коридору, глава тайной канцелярии внимательно наблюдал за мной, но я оставалась бесстрастной. И лишь когда он свернул в другом направлении, выказала удивление.

– Мы не идем к вам в кабинет? – чуть повернула я голову в сторону гоблина.

– Нет, мы идем к главе вашего клана, там нас ожидают и ваши родители.

– Зачем?

Я не стала пояснять свой вопрос, канцлер понял и так. В моих родителях не было нужды, если мне собирались предъявить обвинение: я совершеннолетняя.

– У нас состоится неофициальный разговор, и уже от вас будет зависеть, как я поступлю дальше.

Теперь мне действительно стало не по себе. Передернув плечами, я попробовала отогнать тревогу подальше, чтобы не впасть в банальную истерику. Сейчас нужны не слезы, а ясная и трезвая голова.

Канцлер галантно отворил дверь, пропуская меня вперед, и вошел сам, оставив стражников снаружи.

– Присаживайтесь, – показал гоблин на кресло напротив стола, за которым сидел глава нашего клана, пожилой мужчина с усталыми серыми глазами.

На его скулах, как и у всех нас, лишь слегка проглядывали чешуйки – последствия влияния магии, а глаза поблескивали при свете – одаренный.

Родители расположились на диване и удрученно рассматривали свои руки: им уже сообщили то, что расскажут сейчас мне.

– Магнесса Дакар, сегодня в полдень был отравлен Эдан Милуоки, «уважаемый» господин, меценат, друг короля и… глава гильдии убийц. Убил этого господина редкий яд, изучение которого лежало в основе диссертации, которую вы недавно защитили, получив статус магистра.

Я сглотнула, продолжая молча слушать. От чувства беспомощности слезы наворачивались на глаза.

– Мы обыскали ваши апартаменты во дворце и в доме родителей – остатки яда найдены не были. Полагаю, вы их утилизировали из соображений безопасности?

– Да, – прохрипела я.

– Вы отравили господина Милуоки?

– Нет.

Я в состоянии ступора смотрела прямо перед собой, не в силах заставить себя сделать что-либо еще.

– Магнесса, если вы все-таки это сделали, лучше признаться, – начал глава клана, но был перебит мамой.

– Я прошу не давить на мою дочь.

– Не могли бы вы все выйти из комнаты на несколько минут? – попросил канцлер тихо, но проняло всех.

Мои родители и глава клана переглянулись, выбора у них не было. Канцлер имел право арестовать меня и побеседовать в подвалах один на один.

Едва дверь закрылась, гоблин своей массивной фигурой развернулся ко мне и взглянул очень серьезно.

– Предлагаю перейти на «ты», отбросить реверансы и говорить предельно откровенно.

Я завороженно смотрела на уже немолодого хмурящегося мужчину. С трудом оторвавшись от пронзительных карих глаз, на которые слегка ниспадала челка, я опустила взгляд на упрямый подбородок, непроизвольно рассматривая другие черты.

Симпатичное лицо, загорелое, как и у всех гоблинов, сейчас начало немного менять окрас. На четко очерченных скулах проступал зеленоватый оттенок, который явно давал понять, что мой собеседник испытывает сильные эмоции.

Очень странно, ведь это я сейчас трясусь от страха. Видимо, любопытство и привело меня в чувство.

– Согласна.

– Тебя сегодня подставили. – Проигнорировав мой удивленный взгляд, канцлер продолжил: – И я даже знаю, кто это сделал, а твоя реакция после подслушанного разговора это только подтвердила. Я давно служу империи, и в твоей истории для меня нет секретов.

Я выдохнула. Хвост нервно обвился вокруг ноги.

– Твое звание магистра дает мне повод провести тщательное расследование: очень кстати ты его получила.

Коленки снова начали дрожать.

– Я выясню истинное положение дел и полностью тебя оправдаю, но взамен ты кое-что для меня сделаешь.

Надежда, как аромат вкусной еды для голодного, манила меня вперед, заставляя давать обещания.

– Я согласна.

– Неразумно соглашаться, не зная, о чем тебя попросили, но сейчас выбора действительно нет. С момента перерождения не раз происходили войны за власть, свержение и ослабление кланов. Сейчас назревает очередной заговор, очередной конфликт, и непонятно, во что он выльется. Если все останется как есть, то переворот мы предотвратим, если же нет, то, возможно, будет несколько лет войны, и кровь польется рекой.

– Я… я… – От услышанного я начала заикаться.

– Информацию, которую я тебе поведал, ты сохранишь в тайне. Если вдруг проболтаешься, то умрешь не только ты, но и весь твой ближний круг. Понятно?