Фальшивые зеркала - Сергей Лукьяненко Страница 2

Дип-программа работает быстро.

Я стою на перекрёстке проспекта Гибсона и улицы А. Чертковав русском квартале Диптауна. Сквозь просветы в колонне грузовиков, ползущих поЧерткова в сторону клуба «Вайт Биэр ББС», видны мои недавние коллеги по пробке.Многие свистят, аплодируют и прочим образом выражают свой восторг.

И на душе у меня — замечательно.

Как и должно быть у человека, забившего гвоздик любимыммикроскопом.

Снова газую и уношусь по проспекту. Есть шанс не опоздать наработу.

Интересно, кто такой этот Гибсон…

К раздевалке я подкатываю с опозданием в семь минут. Плохо,но не фатально.

— Леонид… — укоризненно говорит охранник на входе. Развожуруками, пытаясь зеркальным шлемом отобразить всю гамму эмоций. Раскаяние, вина,стыд, заискивание… — Давай быстрее.

Заскакиваю в длинный коридор. Под потолками унылопокачиваются матовые шары ламп, напоминающие полузабытые школьные коридоры.Вдоль стен — шкафчики. Почти над всеми горят красные огоньки, лишь два или три— зелёные. Ну вот, явился в числе последних…

— Привет, — бросает мне Илья.

Он тоже опоздал. Возится у соседнего шкафчика, отпираязамок.

— С утра сегодня? — спрашиваю я, быстро набирая код — труднозапоминаемое простаками слово «gfhjkm».

— Я на чуть-чуть, у меня со вчера «хвост» остался. — Ильямрачно смотрит внутрь шкафа. Ему лет тридцать, он коротко стрижен, в мерумускулист и подтянут. Лицо нестандартное. Работа хорошего имидж-дизайнера, врядли собственная. — Вдруг успею с утра…

Он наконец суёт руку в шкафчик и вытягивает оттуда обмякшеетело. Тощее и маленькое, принадлежащее мальчишке лет двенадцати.

— Смелее, он тебя не укусит! — подбадриваю я.

Мальчик дёргается, как от гальванического удара,поворачивается ко мне. В одной руке он держит мужчину, извлёкшего его из шкафа,— теперь у того тело сдутое и невесомое, а глаза пустые, без проблеска мысли.

— Твою мать… — с чувством выдыхает мальчик тонким голосом. —Тебе хорошо острить!

— Думаешь? — заглядывая в собственный шкафчик, спрашиваю я.

— Да! — Мальчик начинает пинками утрамбовывать импозантногомужика в шкаф. Тело гнётся, словно восковое. Под нелепым углом торчит нога влакированном ботинке, галстук выбивается из пиджака. — Как! Меня! Достало!

— Давай меняться? — предлагаю я. — Ты потаскаешь посылки, ая разнесу телеграммы.

Моё сменное тело тоже ничего не весит. Это мужчина. Ему летдвадцать. На нём спецовка. Он мускулист. Лицо добродушно-идиотское.

Строитель коммунизма с плаката двадцатилетней давности. И неповеришь, что рисовали в США.

Я ведь не стал моделировать или заказывать персональноетело. Обошёлся стандартной личностью — «рабочий». Заглядываю ему в пустыеглаза, прижимаюсь лбом ко лбу…

И начинаю впихивать бывшего мотоциклиста в шкаф, с неменьшим ожесточением, чем недавно Илья.

— Слушай, — мальчик тарабанит по кнопкам, закрывая шкаф, — ачто у тебя все тела такие одинаковые?

Его новая личность тоже штучная и не менее хорошей работы.Симпатичный рыжеволосый мальчишка, удачные глаза и почти постоянная полуулыбка.

— Дорого стоит персональный дизайн, — отсекаю разговор.

— Брось. — Илья машет рукой. — Ничего он не стоит, сел дасам нарисовал!

— У меня совершенно нет способностей художника.

Я тоже утрамбовал своё прежнее тело и запер шкаф. Непонятнолишь зачем. Ведь этот облик и впрямь не стоит ничего. Он входит в стандартныедвадцать из поставки «Виндоус-хоум» — «дружелюбный рабочий».

Как будто где-то в Диптауне могут понадобитьсянедружелюбные…

— Давай я тебе нарисую? — внезапно загорается Илья. — Разплюнуть. Будешь всё-таки получше выглядеть, обещаю.

— Давай как-нибудь, — говорю я. Кажется, этот разговор у насуже был. И его предложение, и моя ответная готовность — чистая фикция. Обменничего не значащими любезностями.

— Ну пока. — Илья машет рукой и убегает. Уже совершенно по-детски.Хорошая модуляция движений образа…

У меня — хуже. Иду неуклюжей походкой дрессированнойгориллы. На выходе — окошко раздачи заказов. Илья уже схватил свой пакет иубежал. Мальчикам-письмоношам положен велосипед.

Мне — хуже. Грузчикам выдают мотороллеры.

Но вначале — заказы.

В окошечке скучает Таня. Славная девушка, если это и впрямьдевушка.

— Опаздываешь, — замечает она. Беззлобно, её это в общем-тоне касается. — Есть два заказа. Кто там в раздевалке остался?

— Да вроде бы никого.

— Возьмёшь оба?

— А что там?

— Пианино и рояль.

Шутит скорее всего…

— Давай, лишняя копеечка не помешает.

— Угу, — одобрительно бормочет Таня. Протягивает мне листки,я расписываюсь, отхожу. Заглядываю в первый заказ — «пианино». Во второй —«рояль».

Оборачиваться сил нет. Почти наверняка Татьяна смеётся.

Что может быть нелепее профессии грузчика в виртуальноммире? Нет, вы скажите, что может быть более не нужно в мире электронныхимпульсов, где нет на самом-то деле ни расстояний, ни тяжестей?

— Леонид! — окликает меня сзади Таня. — Звонил Игорь, онзадерживается чуть. Вдвоём ведь справитесь?

А что может быть нелепее нарисованной квартиры, в которуюпокупают нарисованный рояль? Точнее, музыкальную программу, имитирующую звукирояля и имеющую его облик?

Весь фокус — в подсознании. Если ты знаешь, что тебе неподнять рояль в реальном мире, то не взвалишь на плечи и его нарисованныйобраз. Если рояль доставят в виде резиновой игрушки и надуют посреди комнаты —ты не поверишь в его чистое и настоящее звучание.

Надо, чтобы на твоих глазах крепкие ребята в спецовкахтащили, чертыхаясь и обливаясь потом, груз по лестнице… Как ни прост облик«дружелюбного рабочего», но имитация потоотделения у него есть.

И тут меня охватывает злость. Привычная, частая гостья.

Не обращая больше внимания на извиняющийся голос Тани, я идук стоянке, хватаю свой мотороллер, бросаю взгляд на симпатичное приземистоездание с эмблемой «HLD» на вывеске. «HLD» — У вас не будет проблем!», «HLD» —Доставка в срок и везде!», «HLD» — Ваш груз не заморозят!»

Будем следовать рекламным слоганам!