Мятеж на окраине галактики - Роман Злотников Страница 2

— Сесть! Заткнуться! — Потом, чуть сбавив тон, ответил: — Ни по кому я ничем садить не собираюсь. Во всяком случае до того момента, пока они не начнут садить по нам…

Но закончить свою мысль ему не удалось. Свет в помещении внезапно мигнул, а потом и вовсе погас. Одновременно погасли и все экраны. В темноте кто-то тихо прошептал: «Ой, мама дорогая!» Бетонный пол бункера вздрогнул, и снизу послышался низкий гул разгоняющихся резервных дизелей. Экраны вновь осветились неярким зеленоватым светом. Спустя мгновение от одного из постов послышался сдавленный всхлип и срывающийся голос выкрикнул:

— Они бомбардируют Москву!!!

А спустя секунду:

— И Питер!..

— Екатеринбург…

— Челябинск…

— Мурманск…

— О, суки! Владивосток накрыло!

Генерал Прохоров прикрыл глаза, протянул руку и надавил на большую красную кнопку, расположенную в одной ячейке с уже включенным тумблером, а потом откинулся на спинку кресла. Он сделал все, что мог, и дальнейшее от него больше не зависело.

* * *

Трехзвездочный генерал Боб Эмерсон разглядывал мокрое пятно на левой брючине. Полминуты назад «Гору» изрядно тряхнуло, и легкий пластиковый стаканчик, который приволок ему лейтенант в последние минуты еще той, мирной жизни (подумать только, с того момента прошло не более получаса), опрокинулся и украсил его штанину остатками недопитого кофе. Генерал Эмерсон считался отъявленным занудой и педантом, но даже он не мог позволить себе роскоши расстраиваться из-за испорченных брюк больше чем пару мгновений. Генерал оторвал взгляд от брюк и повернул голову в сторону большого, во всю стену, многосекторного экрана.

— Что там новенького, Денни?

Сухопарый полковник торопливо ответил:

— Похоже, мы остались в одиночестве, сэр. Вашингтон не отвечает. И, судя по картинке со спутника, там не осталось ни одного целого строения. А на месте Пентагона вообще здоровенная дыра, быстро заполняющаяся водами Потомака.

Эмерсон сосредоточенно кивнул:

— А как там дела у русских?

Полковник слегка искривил губы в раздраженной усмешке. Конечно, генерал уже в том возрасте и звании, когда человек имеет право на капельку маразма, но с этими русскими он уже перегибает. В конце концов, Эмерсон ни разу не поинтересовался, как дела у союзников, а вот про русских спросил уже, наверное, раз двадцать пять.

— Как и везде. Пытаются сопротивляться, но… По самым приблизительным оценкам, у них разрушено девяносто процентов основных промышленных центров.

Генерал усмехнулся:

— Да, мы все в одном и том же дерьме.

Откуда-то из дальнего угла вдруг послышался вопль, и офицер, вскочив на ноги, заорал со слезою в голосе:

— Почему, почему они так с нами поступили?!

Эмерсон вздохнул — это был уже седьмой — и, привычно махнув рукой медицинской команде, снова повернулся к пульту. У него осталось всего пятнадцать процентов противоракет, от которых, правда, не было никакого толку. Кроме того, система обороны Североамериканского континента потеряла восемьдесят процентов наземных радиолокационных станций, большую часть спутников и практически все самолеты-перехватчики. По существу, НОРАД перестала существовать.

Вдруг полковник удивленно присвистнул:

— Сэр… русские запускают свои баллистические ракеты и подрывают их на высоте сорока километров над своими крупнейшими городами. Они сошли с ума!

Эмерсон подался вперед:

— Я не думаю, Денни. Подождем пару минут.

Через некоторое время генерал удовлетворенно усмехнулся:

— Они меня не разочаровали. Как видишь, Денни, несмотря на твой скептицизм, эти ребята нашли способ поджарить несколько задниц нашим врагам. По-моему, эти пятнадцать целей единственные, которые удалось сбить над Землей.

Полковник кивнул:

— Да, но, сэр, только лишь над Северным полушарием висит около сорока тысяч целей. А повторить этот трюк второй раз уже вряд ли кому удастся.

Эмерсон хмыкнул:

— Это так, Денни, мы проиграли. Но… все только начинается. Я не думаю, что люди когда-нибудь согласятся на то, чтобы оказаться бессловесными рабами каких-нибудь паукообразных тварей. А судя по тому, каким образом ЭТИ появились на Земле, вряд ли они готовят нам нечто иное. — Генерал повернулся на кресле и, бросив взгляд на большой экран, пробормотал: — А по этому поводу нам, пожалуй, стоит кое-что предпринять. Денни! Соедините меня с «Риасникоффо».

Тот понимающе кивнул. Так назывался командный пункт системы ПВО России. Отдав распоряжение связистам установить закрытый канал, полковник, осторожно подбирая слова, обратился к генералу.

— Сэр… но все-таки почему русские? Мне казалось более разумным связаться с кем-нибудь из наших союзников. В конце концов…

Но Эмерсон не дал ему закончить.

— Денни, когда я начинал служить, русские были единственными, кто так или иначе мог бы надрать нам зад, как, впрочем, и мы им тоже. — Генерал улыбнулся воспоминанию. — Но дело не в стереотипном мышлении старого маразматика. Просто в историческом масштабе мы — нация-однодневка. И такими же считаем остальных, в том числе и русских. В мое время их называли только «комми». А сейчас — сборищем воров и бестолочей. А ведь им, как нации, уже больше тысячи лет. И я узнал много интересного, когда попытался разобраться, как они прожили эту тысячу лет. Хочешь знать, к какому выводу я пришел? — Генерал помолчал, как будто ожидая ответа. Но оба понимали, что вопрос чисто риторический. — Так вот, за все время существования этой нации их не один раз побеждали в войнах или даже завоевывали. Но, как только это происходило, русские вставали на дыбы и не успокаивались, пока не вгоняли последний гвоздь в гроб того государства или народа, что посмел обойтись с ними подобным образом. Поэтому я не верю, что они так уж сильно изменились, что бы с ними ни происходило в последнее время.

Полковник задумчиво рассматривал почти погасший большой экран, где нападающие продолжали планомерно уничтожать спутники наблюдения. Потом кивнул:

— Остается надеяться, что вы правы, сэр. К тому же от Европы практически ничего не осталось. На ее фоне Сибирь выглядит почти нетронутой. И… генерал Прокхорофф на связи, сэр.