Бегство от Бессмертия - Алекса Марина Страница 2

– А тот, нет? А вот мальчик, нет, он не один, а с телкой. И что он в ней нашел? Вон, вон смотри, двое, на нас смотрят, – и уже им,

– Да, я играю, да, можно пригласить. – И мне:

– Ну, я пошла.

Все, моя миссия на сегодня выполнена, посылка доставлена по назначению, можно идти домой.

Я вышла из биллиардной, вдохнула свежего воздуха. И что люди находят в сигаретах? Размышляя на эту тему и рассматривая дорожку, покрытую лужами, обнаружила крутую тачку с картинки журнала «Порш», заляпанный по самые помидоры. Машинка была, что надо, но очень грязная, как, будто владелец навмазавшись в баре, гонял ее по картофельному полю. Хотя, на такой и до поля не доедешь. Мне стало жалко чудо техники и, вспомнив детские проказы, я написала на его боку пальцем: «Вымой меня» и услышав сдавленный смешок, резко обернулась.

На тротуаре, засунув руки в карманы отутюженных дорогих брюк, стоял смазливый «парень» без возраста. Ему можно было дать и семнадцать, и двадцать семь, и больше. Он был холеный, но немного затасканный. О чем говорили его утомленные глаза.

– Тебя бы помыл, с удовольствием… – лениво процедил он, уже без улыбки, разглядывая меня с ног до головы.

И тут меня, как черт дернул; я развернулась к нему всем корпусом и, прислонившись к машине, сложила руки на груди:

– Я не обслуживаю по саунам!

– Без проблем. Бассейн тебе подойдет? – в его голосе прозвучала заинтересованность.

– Лучше море или океан.

Незнакомец снова окинул меня оценивающим взглядом:

– Идет!

Он вытащил авто-ключ. Автомобиль радостно мигнул в ответ хозяину. Дверь пассажирского сиденья распахнулась настежь:

– Прошу, садиться!

Я села. В машине царствовал комфорт. На улице ветрено и сыро, а в машине тепло, приятно пахло кожей и дорогим парфюмом. В таких машинах даже сигаретами пахнет по-особенному.

Играла приятная музыка. Слава Богу, не шансон. Ненавижу шансон и блатные песни.

Я расслабилась, молча, глядела на ленту дороги, забывая смотреть по сторонам.

Водитель положил мне руку на колено:

– А ты не разговорчива.

Я молча глянула на него и переложила его ладонь с моей ноги на его. Он вскинул брови:

– Ты хочешь сама?

Я опять уставилась на дорогу. Внутри нарастало напряжение:

– Ну, села, ну и что дальше? Захотелось покататься, погреться, посидеть в крутой тачке или словить приключения на одно место?

Мои размышления прервал незнакомец. Он остановил машину, и, развернувшись ко мне, одну руку положил на мое бедро, а второй попытался притянуть меня за шею со словами:

– Ну, что, подруга…

Я уперлась ему в грудь:

– Я не хочу, – и, оттолкнув его, выпрыгнула из машины.

Его руки поймали воздух, парень возмущенно вышел из машины и попытался втолкнуть меня во внутрь. Зря он это сделал. Моя кровь закипела от злости. Его очередная попытка закончилась ничем. Я не поддавалась. Завязалась драка. Мне было не страшно, в потасовках я участвовала много раз, отбивая свою бесшабашную подругу от неудачно выбранного кавалера, но в качестве жертвы я была впервые.

Нападавший не зря проводил время в спортивном клубе, его атаки стали жестче и напористей. Но и я отбивалась все агрессивней и агрессивней. Но главный удар я все-таки пропустила, и по моему лицу потекла кровь. Почувствовав на губах сладковатый вкус, я словно проснулась. Надо защищаться по-настоящему. Что ж я готова. Дыхание выровнялось, в голове прояснилось. Глаза внимательно следили за действиями нападающего, не пропуская ни одного жеста. И в какой-то момент я поняла, что произошла рокировка. Теперь он отбивался, а я нападала. Его лицо выражало крайнее недоумение сложившейся ситуацией, ведь я была на много мельче и легче своего соперника, но мои нападения заставляли его пятиться и спотыкаться. И если сначала он произносил звуки: «давай, детка!», то потом это превратилось в истеричное бормотание: «ты, чо, ты, чо?» У него все слабее получалось уворачиваться от меня, а моей целью стало – достать зубами его горло.

Совершив последний сильный прыжок, я сбила с ног соперника и хотела уже вцепиться в него, как вдруг осознала, что я делаю. В недоумении, щелкнув зубами в воздухе, и приземлившись чуть не на четыре конечности, остановилась над своей жертвой. Парень охнул. Нервно икнул. Пятясь спиной подполз к машине и, хлопнув дверью стартанул так, что запищали покрышки.

Когда затих шум двигателя, я медленно поднялась и услыхала:

– Ни фига себе…

Медленно развернулась: у обочины припарковались еще две машины, а зрители в количестве пяти человек стояли с вытаращенными глазами, держась за раскрытые дверцы.

Заметив, что я смотрю на них, пассажиры и водители с шумом влетели в салоны, захлопав дверями, как бы забаррикадировавшись, и растворились на шоссе.

Я осталась одна на дороге. С одной стороны вроде лес, с другой окраины города. Конечности перестали дрожать. И что бы не нарваться на другую неприятность, следовало уходить от сюда. Я медленно брела по дороге в обратную сторону. На душе становилось все пакостней, то ли оттого, что сама себе устроила такой фейерверк, то ли оттого, что не победила. Я тогда не задумывалась, каким образом могла бы победить. Напряжение спадало очень медленно, сильно болела голова. Придя, домой, я первым делом залезла под душ, и долго смывала с себя злость, усталость, раздражение и обиду на себя и «того парня». Долго не могла заснуть, а когда, наконец, заснула, то увидела этот кошмар про рыцаря в сияющих доспехах. С той ночи он меня не отпускал.

* * *

Наконец-то у меня выходной. Любимая подруга со своим очередным «будущим» отправились на прогулку. Ее будущий – это субъект ростом под крышу вагона метро, с нечесаными волосами, поднятыми вверх и для устойчивости залитыми гелем или лаком, в узких голубых джинсах и клетчатым арабским платком на шее. Живописен? Да и ладно, лишь бы подруга была счастлива. А она вся светилась, бегая вокруг него на своих шпильках, что-то рассказывая и энергично помогая себе руками, когда ее избранник меланхолично вышагивал на своих ходулях, засунув руки глубоко в карманы черной куртки.

Я проводила такую нелепую пару глазами, на сегодня я свободна, ужасов не ожидается, надо заняться собой. Вернее, не собой, а своими ботинками, которым уже много лет. А они только сейчас об этом вспомнили и дали такую течь, что мастера только разводили руками.

Вытащив из тайника всю наличность, отложенную на новое пальто, я без радужных надежд отправилась по магазинам. Как я и предполагала, что было приятно взору и ноге, напрягало кошелек, так что он морщился и скрипел, а то, что было приятно ему, годилось только для кунсткамеры. На моем пути последний на сегодня магазин, распродажа. У стеллажей заваленных обувью, деловито и радостно щебетали продавщицы и покупательницы. Одна отчаянно молодящаяся тащила две пары сапог, розовые и фиолетовые. Мне вяло подумалось, а если бы она была лошадью с четырьмя нижними конечностями, то тащила бы четыре?