Блики - Виталий Цориев Страница 2
Блики - Виталий Цориев читать онлайн бесплатно
– Вы говорили своему сыну, что нельзя глотать всё подряд? – врач по инерции пытается шутить, но его голос такой ровный и бесстрастный, что сложно понять, серьёзен он или нет. Он обменивается парой фраз со своей помощницей, потом опять обращается к матери: – Ваш сын, возможно, в коме. Это очень серьезно, он может умереть. – Он подает знак санитару, чтобы тот готовил носилки, одновременно наблюдая за реакцией матери, которую он намеренно хочет испугать, чтобы в будущем она следила за своим ребенком лучше.
Женщина-фельдшер отмечает про себя, что мальчик мало весит и его будет легко нести до машины, не то что того пьяного борова, свалившегося с инфарктом, которого они отвозили в больницу часом ранее.
Мать Артура опять садится на табурет, смотрит, как эти чужие люди перекладывают тело ее сына с кровати на носилки, застегивают и затягивают ремни, дают ей подписать на планшете какой-то документ, что-то говорят ей, ждут от нее ответа и, не дождавшись, уходят. Пустая кровать, скомканное покрывало, следы от уличной обуви на полу. Головная боль и желание вновь напиться.
– Жестко сопляк обжабался, да? – хохотнув, говорит санитар. Про себя он думает, что и ему самому нужно быть осторожнее с новыми наркотиками. – Ублюдки-барыги продают черт знает что, им насрать на госпрограмму «Здоровье молодежи», а, Алексей Геннадьевич?
Пропуская его слова мимо ушей, врач проверяет, плотно ли прижата кислородная маска. Он вспоминает постаревшее лицо своей жены, что-то новое, появившееся в её глазах после того, как она, наконец, осознала, что у них никогда не будет детей. К своему удивлению, Алексей Геннадьевич испытывает нечто вроде отеческого чувства к этому юнцу, но оно быстро исчезает и он не успевает его просмаковать. Словно улавливая его мысли, женщина-фельдшер произносит с искренней жалостью в голосе, придавая ситуации оттенок мелодраматизма:
– Бедный мальчик. Мать даже не поехала с ним в больницу. Я не понимаю, как так можно, – она протыкает кожу и оболочку вены Артура толстой иглой от капельницы, холод раствора поднимается вверх по его руке.
– Ты его ай-ди карту взяла? – подняв брови так, что по лбу идут глубокие морщины, спрашивает врач. Он имеет в виду электронную карту идентификации личности – кусок пластика с чипом, по которому можно узнать о человеке почти все. Женщина чертыхается, жалость на её лице сменяется раздражением. Она мало спит, много работает, часто берет ночные дежурства. Всё из-за подружки, с которой она живет и в которую так влюблена, что готова жертвовать собой ради нее.
– Сейчас схожу, – усталый голос, несколько грубых ругательств, произнесенных беззвучно, одними губами: кажется, она проклинает мать мальчика, его самого и свою горькую судьбу.
– Мы же договаривались! Черт, сколько раз повторять! Не можешь запомнить простые вещи! – Врач чувствует, как накопившиеся раздражение и усталость прорываются из него вовне, заставляя говорить не так медленно и спокойно, как обычно, но он все равно не может избавиться от ощущения своей искусственности, фальшивости своих эмоций, даже таких мелких, как эти. Жизнь блекнет, отупляет однообразием.
Его помощница-лесбиянка выпрыгивает из машины и идет обратно к дому. Врач смотрит ей вслед, потом на наручные часы, зевает. Возвращается мыслями к своей жене, думает, не стоит ли первому подать на развод.
– Куда мы его повезем? В токсикологическое отделение сороковой? Там нормальная столовая, можно зайти поесть, а то я с утра не успел – санитар после ночи, проведенной со студенткой из медицинской академии, не услышал будильник, проспал, и, чтобы не опоздать на утреннюю смену, не стал завтракать – теперь из его желудка то и дело доносится утробное урчание. Но он бодр и полон сил, в отличие от своих коллег.
– Да, туда, там его за пару часов поставят на ноги.
В приемном покое у регистрационной стойки токсикологического отделения миловидная медсестра берет идентификационную карту Артура и вставляет её в карт-ридер. На экране перед её глазами появляется красное окно с предупреждением об отсутствии медицинской страховки. Не меняя положения головы, она переводит взгляд на врача скорой помощи и смотрит на него исподлобья:
– У него нет страховки, – невозмутимо, но с легкой угрозой говорит она.
– И что? – грубо отвечает врач. Ему не хочется ехать в другую больницу, и он готов на многое, чтобы у него приняли пациента здесь.
– Вы же знаете, по закону мы сможем продержать его тут не более двух дней. Потом его перенаправят в одну из больниц для граждан без страховки. Может быть, избавите нас от заполнения кучи документов и сразу отвезете его в один из православных госпиталей? – она подкрепляет свою просьбу милой улыбкой, с помощью которой ей так легко манипулировать молодыми мужчинами.
– А мне-то что – говорит врач, думая о сытном обеде в столовой и не обращая внимания на уловки медсестры (она не в его вкусе) – оформляйте его, а там делайте что хотите. У вас хоть тут нормальная диагностика есть. Бог знает, чем он отравился и что у него с мозгом. – В конце он тоже растягивает свои губы в ухмылке и добавляет: – Вы же не хотите, чтобы мальчик стал овощем из-за вашей лени?
Медсестра фыркает и начинает набирать что-то на клавиатуре. Через несколько минут, сдав пациента, Алексей Геннадьевич идет по длинному коридору в столовую, чтобы взять там большую тарелку горячего борща, говяжий язык с пюре и кусок сладкого пирога с чаем. Чем ближе он подходит к дверям столовой, тем лучше становится его настроение. Наконец, он распахивает их навстречу запахам еды и гулу людских голосов.
Заведующий отделением, холеный высокий мужчина с проседью в густых, идеально подстриженных и уложенных волосах, похожий на адвоката из мыльной оперы, с недоумением смотрит на распростертого на носилках пациента – пятнадцатилетнего мальчика без медицинской страховки, потом переводит взгляд на медсестру из регистратуры.
– Ты на кой хрен его приняла? Они не должны были везти его к нам! – говорит он строгим, не терпящим возражений голосом, – Надо было послать их к чертям, в госпиталь Саровского!
– Да, но по закону мы можем его продержать два дня… – мямлит медсестра, – У него что-то с мозгом.
– Мы? Можем? Ты смеешься что ли? – он действительно зол, и быстро входит в роль циничного мерзавца, одну из своих любимых, – С мозгом что-то у тебя! Ты еще не занесла его в нашу базу данных?
– Занесла…
– Твою мать, – в сердцах произносит заведующий, поворачивается и, уже идя по коридору, добавляет, достаточно громко, чтобы она услышала: – Пусть осмотрят его и попытаются привести в себя, а ты готовь документы для передачи его в госпиталь.
«Парень просто так не очнется. Я таких пациентов за версту чую. Сплошной геморрой. Сбыть его с рук, сдать в Саровского. С Божьей помощью его там вылечат. Звякну их главврачу, пусть возятся, с ними-то проблем не будет, примут с распростертыми объятиями. Проблемы вечно с этой молодой дурой, не помню, как ее зовут. Память ни к черту. Но внешне она ничего, нужно пригласить ее пообедать вместе, загладить вину. Предложить подвести домой вечером. Знаете, у меня столько ответственности, столько стрессов. Иногда становится невозможно держать себя в руках, но я не хотел вас обидеть». Он заходит в свой кабинет, опускается в мягкое кожаное кресло, потягивается, смотрит на экран монитора, потом на фотографию жены с детьми. Берет трубку телефона и звонит главврачу госпиталя им. Серафима Саровского, своему давнему, еще со студенческих времен, другу.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии