Гнездо Седого Ворона - Владимир Свержин Страница 2

Монах в ярких, точно вспышка, одеяниях парил над землей, странно вытянув вперед ногу. Несведущим такой полет мог показаться невозможным. Однако… Лешага потрогал челюсть, воспоминания нахлынули, словно кто-то опрокинул ему на голову ведро холодной воды. Он-то имел случай познакомиться с этим секретом.

Старый Бирюк как-то продемонстрировал, что это за полет. Ни с того ни с сего взмыл с места, да как треснул пяткой по скуле. У Лехи тогда аж звезды из глаз посыпались. Как сознания не лишился, сам не знает. Учитель в тот день многое показывал из того, что умели в Шаолине. Но их с Михой учить не стал.

— В бою это вам не пригодится, — буркнул он, — в бою ноги бьют не выше пояса. Там, внизу, для них достаточно целей.

«Не пригодится…» — Леха вновь провел ладонью по щеке. Она была непривычно гладкой, не то что скобленная ножом. Здесь, в Трактире, водился один никчемный мужичонка, целый день бродивший в поисках куска хлеба по улицам и заверявший каждого встречного, что может запросто сделать любого таким красавцем, что всякая женщина от восторга сознание потеряет. В прежние времена Ле шага считал его придурком. Ну, кому, спрашивается, нужна женщина без сознания? Да и что за блажь? Чтобы понравиться здесь женщине, достаточно иметь пару-тройку лишних патронов или пачку галет.

Другой вопрос, что в дороге легко можно было набраться вшей. Тут-то да, без придурка-брадобрея не обойтись. На этот раз Лешаге повезло, однако Лилии почему-то взбрело в голову, что так будет лучше. Почему лучше? В первое мгновение он хотел спросить у нее, а потом махнул рукой. Физиономия у Лилии была в этот момент столь забавной и такой милой, аж сердце зашлось. Пусть уж, если так ей хочется, этот голодранец делает его красивым. Сейчас Лешага корил себя за эту минутную слабость.

Едва увидев друга, Марат всплеснул чешуйчатыми руками и заявил:

— Ты прям, как Цезарь!

— Кто? — изумился воин.

— Цезарь. Он ходил в венке и всех побеждал. Вот. Потом его убили, и он спросил: «И ты, Брут?», а тот говорит: «И я, Цезарь», а Цезарь отвечает: «Не ждал». А тот: «Сюрприз!» Потом его голову стали делать из камня и железа.

— Зачем?

— Не знаю. Наверное, чтобы помнили.

— О чем?

Глаза Марата приобрели задумчивое выражение. Должно быть, этот лежащий на поверхности вопрос прежде не приходил ему в голову.

— Я думаю, — неуверенно предположил он, — на память о том, что он всех побеждал.

— Тогда почему только голову?

— Может, Брут ее отрезал? — Плечи чешуйчатого с отвращением дернулись от представшей воображению картины. — Тогда выходит, чтоб никто больше таким Брутам не верил.

Леха испытующе поглядел на ученика. После того как тот смог взлететь в небеса на диковинном навесе, вроде тех, что он ставил в лесу для защиты от ветра, хочешь не хочешь, приходилось если не верить каждому его слову, то хотя бы не отмахиваться сразу от речей чешуйчатого юнца.

— А кто такой был этот Брут?

Драконид напряг память, затем как-то смущенно покосился на учителя и нехотя произнес:

— Кажется, он был его другом.

— Так получается, нельзя верить друзьям?

— Ну что ты! — возмутился чешуйчатый. — Друзьям надо верить, на то они и друзья. А тот был головорез, понимаешь?!

Лешага пожевал губу и смерил говорившего долгим взглядом. На ум ему один за другим приходили образы тех, с кем еще совсем недавно он громил людожегов и волкоглавых. Почитай, к каждому из них это словцо подходило как нельзя лучше.

— Лешага, вот ты сейчас о чем подумал? — настороженно спросил Марат.

— Скажи, — ученик Старого Бирюка еще раз провел ладонью по свежевыскобленной щеке, каким-то неведомым образом роднившей его с бедолагой Цезарем, — я ведь тоже, получается, головорез?

— Нет-нет! — запротестовал ученик. — Ты — Светлый Рыцарь, а это совсем другое.

— Чем же другое?

Юнец зажмурился, натужно пытаясь найти слова для объяснения. На его счастье, в дверь постучали.

— Разрешите войти?

Бывший страж чуть заметно улыбнулся. Голос лейтенанта Нуралиева всегда звучал бодро и энергично. Казалось, будто этот не слишком могучий на вид боец только что хорошенько отдохнул и плотно пообедал.

— Входи.

— Товарищ Светлый Рыцарь, — вытянувшись, будто проглотил штакетину, и нелепо приложив руку к голове, начал командир взвода аэродромной охраны, — разрешите обратиться?!

Лешага поморщился. Никакие уговоры на этого храбреца не действовали.

— Говори уже. Кричать-то зачем?

— Согласно докладу трофейной команды, на поле боя обнаружено: 1218 единиц автоматического стрелкового оружия, из них 6 пулеметов, 32 карабина, а также 2 миномета и 23 мины к ним, 1218 162 патрона разных калибров и еще 62 пистолета, именуемых у вас короткостволами. Кроме того, в арсенал Трактира поступило 7014 единиц холодного оружия разных видов. — Он замялся, точно желая что-то сказать и не решаясь.

— Что-то произошло? — насторожился Лешага.

— Так точно. Тремя бойцами трофейной команды было похищено 122 патрона. — В его голосе слышалось неподдельное возмущение. — Я приказал расстрелять мародеров!

— Что? — нахмурился ученик Старого Бирюка.

— Как офицер, на которого было возложено руководство военными действиями, — еще больше разводя плечи, отчеканил Нуралиев, — я приказал расстрелять мародеров. Приговор незамедлительно был приведен в исполнение.

— Ты приказал расстрелять людей в Трактире? — Серые глаза Лешаги блеснули недобрым стальным отсветом.