Инквизитор Светлого Мира - Андрей Плеханов Страница 2

– Фаджету, конечно, - твое коронное оружие. Никогда бы не поверил, что при помощи такой ерундовины, как фаджета, можно справиться с топором, мечом или кусилом. Но ты умеешь это делать. Бери фаджету, Шустряк. В тот раз, когда тебя побил Козлоухий, ты пытался отбиваться алебардой. Больше не советую. Хорошо, что тебе руку тогда не отрубили.

– Какую руку?

– Левую. - Бурбоса посмотрел на меня с недоумением. - Ты сам должен помнить, какую руку тебе покромсали, Шустряк. Странный ты тип, Шустряк. Клянусь Госпожой, странный! - Он постучал себя пальцем по лбу.

Я задрал рукав, обнажил левое предплечье и обнаружил, что то место, которое чешется, представляет собой огромный багровый рубец со следами грубых швов. Шрам еще не зажил - на вид ему было меньше недели. Серая влажная нитка торчала из середины шва. Я стиснул зубы, сморщился от боли и выдернул ее. Зуд утих.

– Я - странный, - согласился я. - Но я ведь всегда был странным, не так ли?

Почему- то мне была приятна мысль о том, что я -странный для этих людей. Может быть, даже немножко сумасшедший. Я все больше убеждался в том, что не жил в этом обществе всегда, а пришел откуда-то. И мне хотелось верить, что в том месте, откуда я пришел, порядки были другими.

– Ты всегда был странным, - утвердительно кивнул коротышка. - Когда тебя нашли на площади Трамбурга, ты был таким странным, что Самеро, священник округа Лакримы, решил, что ты демоник. Он собирался тебя сжечь. Но ты тогда побил его людей. Хорошо отлупил. До меня дошли слухи, как умело ты это сделал, и мне это понравилось. Мне как раз нужен был новый боец - старый у меня обленился, стал плохо двигаться, ну и, само собой, однажды он обнаружил, что у него оторвана голова. Я отправился в Трамбург и выкупил тебя. Это было непросто, священник злился на тебя. Очень злился. Он уже заготавливал дрова для большого костра. Ты стоил мне немалых денег. Но я не прогадал - ты окупаешь то, что я в тебя вложил. Поэтому меня не волнует, странный ты или нет, Шустряк. Единственное, что мне нужно, - чтобы ты был странным не настолько, чтобы при этом проигрывать драку. Видишь этих людей? Все они поставили на Бурого Черта, все уверены в том, что он выиграет, - за последние три года Бурый Черт не проигрывал ни разу. Это меня устраивает, потому что все они поставили на него. Если ты выиграешь, все эти деньги достанутся мне…

– А мне что достанется? - поинтересовался я. Кулаки мои чесались, но не от желания встретиться с неизвестным Бурым Чертом. Мне очень хотелось засветить в морду самому господину Бурбосе, который, оказывается, распоряжался мною как своей собственностью и даже имел на меня какие-то права.

– Как что достанется? - ухмыльнулся Бурбоса. - Ты что, забыл, Шустряк? Я думал, такие вещи не забываются.

– Я не забыл. Просто я хочу услышать еще раз эти слова из твоей лживой пасти.

Я немножко придвинулся к нему, и он опасливо отпрянул.

– Эй, ты полегче, Шустряк! Не забывайся!

– Я жду. - Я придвинулся еще ближе и почти прижал его к зеркалу.

– Я же сказал тебе! - взвизгнул он. - Если ты побьешь Черта и я заработаю больше трех сотен, я отдам тебе сорок флоренов!

– И все? - Я поднял брови с выражением негодования, хотя понятия не имел, много ли это - сорок флоренов. - И это все? Сорок жалких флоренов за то, что я рискую своей шкурой?!

– Сорок три флорена! - прошипел он. - Сорок три, и ни одной флориньей больше! Люди решат, что я сошел с ума, если узнают, что я даю такие деньги своему псу, но я дам тебе сорок три, мясоверт тебя задери! Хотя я вообще не должен давать тебе ничего! Ты должен быть счастлив тем, что я кормлю тебя вдосталь, одеваю как благородного человека и не даю сдохнуть в лапах святош…

– Это кто здесь пес? - зловеще поинтересовался я. - Я -пес?

– Ты - пес! - утвердительно произнес пузатый гаденыш, нисколько не сомневаясь в своих словах. - Ты мой пес, Шустряк, и ты должен благодарить Госпожу день и ночь за то, что это действительно так. Потому что, если бы я не выкупил тебя и не проявил милость провозгласить тебя своим псом, ты бы давно уже превратился в горстку обгорелого вонючего праха, как и должно поступать с любым нечестивым демоником. Ты - шелудивая псина, и ты еще осмеливаешься требовать у меня деньги…

– Во-первых, я человек, - гордо произнес я. - Во-вторых, я не демоник…

– Ты - человек? - Бурбоса ткнул в меня коротким жирным пальцем. - Ты не демоник? А как же ты тогда сумел прийти в Кларвельт?

– Просто пришел, - сказал я, надеясь, что это звучит не слишком странно по местным представлениям. - Пришел собственными ножками, понимаешь? Я пришел из другой страны.

– Страны? - Бурбоса повторил мое слово гадливым шепотом, как какую-то совершенно непристойную похабщину. - Ты что, совсем сбрендил, Шустряк? Конечно, ты неотесанный мужлан, но такой дряни я от тебя еще не слышал. Какого черта ты произносишь своим поганым ртом это поганое слово в моем присутствии? Жить надоело? В инквизицию захотел?

– А что я такого сказал? Да, я из другой страны. Вы что тут, в вашем драном Кларвельте считаете, что других стран не существует?

– Заткнись немедленно! - Бурбоса втянул голову в плечи, опасливо оглянулся по сторонам, лицо его перекосилось от страха. - Кто научил тебя этой ереси -Флюмер? - зашептал Бурбоса, обдавая меня запахом кислого вина. - Он сбрендил, этот книжник Флюмер, но его сожгут завтра, а тебе нужно жить! Нет никаких стран, есть только вельты! И люди не могут ходить из одного вельта в другой - ибо так сказано в Книге Дум! Из другого вельта пройти в наш может только демоник! И если ты говоришь, что ты пришел из другого вельта, тебя должно сжечь, как любого демоника! Я же объяснял тебе, ослу тупому, что ты просто потерял память! Если ты хочешь жить, запомни то, что ты просто крестьянин, потерявший память из-за пьянства, полностью разорившийся и выкупленный мной в псы. В любом другом случае тебе нет места среди людей…

– Я хочу, чтобы ты освободил меня. Если я выиграю у Бурого Черта, ты освободишь меня. Денег можешь не давать.

– Ты ненормальный, - уверенно сказал Бурбоса. - Иногда мне кажется, что ты теряешь память два раза в неделю, причем в самые неподходящие моменты, и я снова должен объяснять тебе простейшие вещи. Но сейчас некогда делать это. Пора идти. Иди и навтыкай Черту так, чтобы мало не показалось. Об остальном поговорим потом. И не ошибись в оружии.

– Ладно, - буркнул я.

Настроение у меня было препаскудным. Совершенно мне не хотелось драться. К тому же я абсолютно не помнил, как это делается.

* * *

Бурбоса долго шлепал по коридору - вначале широкому и хорошо освещенному, потом все более узкому, кривому и темному. Я наблюдал его переваливающуюся спину и с трудом удерживался от желания проверить, как я умею махать кулаками. Проверить прямо сейчас и прямо на нем - на господине Бурбосе.

Арена встретила меня воплем, оглушила и едва не сбила с ног. Сотни голосов взвыли одновременно и вонзились мне в уши. Я зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что нахожусь на краю большой основательно утоптанной площадки, посыпанной грязным песком вперемешку с пылью. Факелы, укрепленные на столбах, ярко освещали площадку и людей, пестрым кольцом окружающих ее. В дальнем углу арены на деревянном помосте стоял десяток кресел с высокими подлокотниками, в них восседали жирноватые люди весьма чванливого вида, обмахивались веерами, сделанными из перьев птиц. Они не орали - только молча раздували щеки, и уже за это я был благодарен им. Остальные голосили так, словно глотки их были сделаны из железа.