Гладиатор Гора - Джон Норман Страница 2

— Вы сексист?

— Возможно. Что такое сексист?

— Сексист — это сексист, — сказала мисс Хендерсон.

— Очень логично, — заметил я. — Яблоко — это яблоко. Аргумент не очень убеждает.

— Это понятие еще не определено, — пояснила она.

— Дело не в понятии, — высказался я. — Данное слово является сигнальным, вы выбрали его из-за эмоциональных дополнительных значений, а не по смысловому содержанию. Это слово договорились употреблять как некое орудие, чтобы отбить охоту задавать вопросы и тем самым навязать согласие. Сходные выражения, когда-то полнозначные, теперь по большей части ценятся как риторические приспособления, например: «шовинист», «сексуальный объект», «личность», «консерватор», «либерал». Одним из главных достоинств этих слов, лишенных своего истинного содержания, является то, что они делают мысль вообще необязательной. Не удивительно, что люди так высоко ценят их.

— Я не верю вам, — сказала мисс Хендерсон. — Просто вы не разделяете моих взглядов.

— Это беспокоит вас? — поинтересовался я.

— Нет, — быстро ответила она. — Конечно нет.

Я почувствовал, что начал злиться, поднялся и пошел к выходу.

— Нет, — вдруг взмолилась Беверли. — Пожалуйста, не уходите.

Она подалась вперед и взяла меня за руку. Затем поспешно отпустила, проговорив:

— Простите меня. Я не хотела быть женственной.

— Отлично, — произнес я раздраженно.

— Пожалуйста, не уходите, — повторила мисс Хендерсон. — Я на самом деле во что бы то ни стало хочу поговорить с вами, Джейсон.

Я опустился за столик. Мы почти не знали друг друга, а она назвала меня по имени. Я проявил слабость. Я смягчился. К тому же меня одолевало любопытство.

И потом… она была красива.

— Спасибо, Джейсон, — прошептала Беверли.

Я был сильно удивлен. Она поблагодарила меня! Я не ожидал этого и почувствовал: эта женщина действительно испытывает необходимость поговорить со мной. Хотя почему со мной — догадаться не мог. Наши взгляды недостаточно совпадали, чтобы можно было надеяться на согласие.

— Но почему я? — спросил я. — Вы ведь и дня со мной не провели.

— Есть причины, — коротко заметила Беверли.

— Раньше у вас не возникало подобных желаний.

— Потому что вы внушаете мне страх, Джейсон.

— Почему? — удивился я.

— В вас есть нечто, — начала она. — Я не знаю на самом деле, что это такое. В вас чувствуется сила вашего мужского начала. — Беверли быстро подняла глаза. — Я нахожу это оскорбительным, понимаете?

— Отлично понимаю, — отозвался я.

— Но это делает меня слабой, — начала оправдываться она. — Заставляет чувствовать себя женщиной. Я не хочу быть женщиной. Я не хочу быть слабой.

— Прошу прощения, если я сказал или сделал что-нибудь, что обеспокоило вас, — произнес я.

— Вы ничего такого не говорили и не делали. — Беверли покачала головой. — Я просто чувствовала, что в вас что-то такое есть…

— Что именно?

— Нечто отличающее вас от других.

— Что именно?

— Мужчина, — проговорила мисс Хендерсон.

— Это же глупо, — возразил я. — Вы, должно быть, знаете сотни мужчин.

— Они не похожи на вас.

— Вы боялись, что я отправлю вас на кухню и прикажу готовить еду?

— Нет, — улыбнулась она.

— Или что я силком затащу вас в спальню и заставлю устроить стриптиз? — продолжал я.

— Пожалуйста, Джейсон! — Беверли опустила голову и покраснела.

— Извините.

Внутренне я, однако, улыбнулся, подумав, что это было бы весьма приятно — увлечь очаровательную мисс Хендерсон в спальню моей маленькой студенческой квартиры и там раздеть.

— Существуют различные причины, по которым я хотела бы поговорить с вами, — обратилась ко мне Беверли.

— Я вас слушаю.

— Вы мне не нравитесь, это вы понимаете?

— Прекрасно понимаю.

— И мы, женщины, больше не боимся таких мужчин, как вы.

— Очень хорошо.

Мисс Хендерсон замолчала и опустила голову.

Я никогда раньше не видел ее одетой так, как в этот вечер.

Обычно Беверли одевалась в соответствии с тем, что предписывалось ее окружением. Слаксы или брюки, рубашки и пиджаки, иногда — галстук. Довольно интересно, что одежду в мужском стиле часто носят особы, наиболее страстно заявляющие о своем женском начале. Впрочем, те, что кричат о женской самостоятельности, имеют в себе женского меньше других. Но проблемы такого рода, наверное, лучше оставить психологам.

— Вы сегодня очаровательно выглядите, — подметил я.

Фигуру Беверли обтягивало белое атласное платье с приспущенными плечами. При ней была маленькая, расшитая серебряным бисером сумочка. Руки и шея открыты. Округлые предплечья изящны, руки с тонкими запястьями и маленькими ладонями очаровательны. Пальцы рук нежны и тонки, ногти не покрыты лаком. На ногах — легкие лакированные туфельки с позолоченными шнурками.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

Я продолжал разглядывать ее восхитительные волнующие плечи и догадывался, что грудь Беверли — белоснежна. Атлас платья подчеркивал выпуклость бюста. Мне захотелось сорвать с нее одежду и повалить ее, обнаженную и беспомощную, на стол, а когда бы она заплакала от этого, бросить ее на пол и там овладеть ею…

Усилием воли я прогнал эти мысли.

— Такой наряд совсем не похож на стандартную униформу, обычную в вашем окружении, — насмешливо заметил я.

— Я не знаю, что со мной происходит, — печально молвила мисс Хендерсон, покачав головой. — Мне необходимо с кем-нибудь поговорить.

— Почему именно со мной?

— Есть причины, — повторила Беверли. — Одна из них — то, что вы отличаетесь от других. Обычно я всегда догадываюсь, что будут говорить и думать эти, другие. Но сейчас мне нужен кто-то, умеющий мыслить. Человек, который в состоянии быть объективным. Из наших коротких разговоров мне стало ясно, что вы — один из тех, кто мыслит не на языке слов, а на языке вещей и понятий. Когда вы думаете, то не проигрываете без конца одну и ту же пленку, а скорее — фотографируете факты.

— Тысячи индивидуумов мыслят на всеобщем языке, на языке природы и бытия, — сказал я, — а не на языке лозунгов и словесных клише. Правда, те, кто управляет миром, не могут обойтись без затасканных словесных формул. Они используют эти клише, чтобы манипулировать массами, но в собственном мышлении не ограничиваются ими. Иначе они не добились бы такой власти.

— Я привыкла к тем, кто строит свою мысль вербально, — отозвалась мисс Хендерсон.