Знак чудовища - Роман Афанасьев Страница 2

— Бывает. Сейчас у нас работы много, в город редко кто ходит. Вот через седмицу, пожалуй, народу на дороге прибавится. Хотя тут редко кто, кроме нас, деревенских, бродит. Там, на юге-то, поживей будет. У Сивого Луга народу больше живет, но они к нам не суются. До Мерана им далеко, до Пасама много ближе. Нам же — что так, что эдак. В самой середке мы, меж городами. Но от того не грустим, господин военный. Живем тихо, никого не трогаем и рады, когда нас не трогают.

Сигмон опустил глаза и уставился в кружку с пивом. Староста все бормотал, рассказывая про загадочный Сивый Луг, но курьеру не было до этого никакого дела. Все, что было нужно, он уже узнал и теперь вспоминал голубые глаза и пшеничные косы дочки Поттона. Погружаться в обсуждение дел деревенских он не хотел — даже из вежливости. Но, заметив, что староста внимательно его изучает, дожидаясь ответа, курьер кивнул.

— Спасибо за угощение, — сказал он. — Давно так вкусно не ел.

— А на здоровьице, господин военный. Вы, ежели не ослышался, из Вента?

— Точно так.

— Значится, про нас вряд ли слышали. Про деревню-то, про Холмовицы?

— Не слышал, — отозвался Сигмон и насторожился. — А что?

— Да писали мы в Меран, господину Страмону, городскому главе. А ответа нет. Жаль, что вы не из Мерана. А то, может, слышали про наше письмо?

— Не слышал, — отрезал Сигмон, не желая внимать крестьянским жалобам. Наверняка пишут, что налоги велики, да ябедничают на жадных соседей, отхвативших какой-нибудь лужок, принадлежащий, разумеется, от века холомовицким.

— Нет ответа и нет, — проговорил староста, игнорируя слова гостя. — Все впустую. Жаль, жаль.

Он придвинул к себе кувшин с пивом и наполнил кружку. С верхом, так что пена плеснулась через край. Задумчиво заправил пену пальцем обратно в кружку и задумался, изучая ноготь.

— А что случилось? — спросил курьер, чтобы поддержать затухающий разговор, и тут же пожалел об этом.

— Донимает нас, понимаешь, колдун. Живет тут недалеко, под боком, почитай, да насылает на деревню тварей. Сначала скотину изводили, потом, слышь, и до мужиков добрались.

— Ага, — глубокомысленно заметил курьер. Он понял, что ему придется выслушать одну из деревенских баек, сильно разбавленную жалобами на тяжелое житье-бытье. Впрочем, вечер только начинался, пива и закуси еще в достатке… Почему бы нет?

— Он пришел лет десять назад с севера. — Пот-тон хлебнул пива и намочил в пене левый ус. — Маг то бишь.

— Как же маг? — переспросил Сигмон. — Колдун?

— Тогда, стало быть, маг это был. Самый настоящий, по всему видать, из коллегии магов. Из Мерана, а то даже и из Вента.

— Так все же маг или колдун?

— Вы, господин военный, уразумейте. Пока он служит королю и людям — он маг. А как пакостить начинает, то сразу колдун.

— Ага, — снова сказал Сигмон, поразившись простоте и точности определения.

Староста попробовал пиво, замочил в пене и правый ус, крякнул и одним глотком вымахнул всю кружку.

— Так вот, стало быть, пришел он с севера. Ничего не просил, сказал только: жить тут буду. Правильно так сказанул, по-соседски. И ушел за лес, к холмам. Тут недалеко, две лиги, если по прямой. Там и осел. Дом построил. Мы ему не помогали, он все сам. Магией, стало быть. Ну и стал поживать. Мы его не видели и не слышали. Бабы, конечно, сначала бегали к нему. Просили отваров, зелий всяких. Даже погадать просили. Я забеспокоился, как бы смуты не вышло: от приворотных зелий порой такая кутерьма случается… Но маг на баб осерчал. Прогнал их в шею, кричал, что не ведунья и не ведьма деревенская. На том бабы и успокоились. Пару лет не было от него вестей. Он к нам не лез, мы к нему. Но полгода назад началось.

— Что началось? — переспросил Сигмон, так как староста крепко задумался, разглаживая мокрые усы толстыми, как сосиски, пальцами.

— Неприятности, — наконец веско уронил староста и наполнил кружку пивом.

Сигмон последовал его примеру. История про мага его заинтересовала. Похоже, речь шла о чем-то интересном, о таком, что не стыдно будет рассказать в казарме после отбоя.

— Неприятности, стало быть, начались полгода назад, — повторил староста, припоминая, что именно случилось. — А началось все с коровы старой Мирены. Задрали ее насмерть. Корову, стало быть. А потом пошло-поехало. Курей передавили, лошадь у меня задрали. Все — по ночам. Озоровать, стало быть, нечисть начала. И главное — следов никаких. Ни на земле, ни на траве… Собаки как сбесились. След не хотели брать, визжали, пятились, ну ровно кто их напугал. Да только моего брехуна мало кто напугать может.

— Может, медведь? — предположил Сигмон.

— Какое там. Медведей тут нет. Да и следы от медведя — слепой заметит.

— И все же…

— Дальше, стало быть, послушайте. Когда пятую корову задрали, наши мужики взбеленились. Особо кумовья Тимор и Панаш — их это корова была. Ну и устроили засаду, стало быть. В лесу козу на ночь оставили, вроде заблудилась, а сами за ней следить. Все честь по чести. Думали, что волчара больно умный объявился. Бывает такое.

— И как, поймали?

— Нашли мы их утром. Подранные в клочья, будто зверюга тигра их драла. Тимор к вечеру умер, а Панаша откачали. Он-то про нечисть и рассказал. Вроде как ночью напала на них тень, обличьем на человека похожая. Но с когтями. И так быстро бегала, что и не рассмотрели они ее толком. Не успели. Одно слово — нечисть. Панаш-то потом оклемался, но до сих пор ходит, как пришибленный, от каждого шороха вздрагивает. И заговариваться начал. Везде ему привидения мерещатся. Даже на покос и то с копьем дедовским ходит.

— А что колдун-то? — напомнил курьер, опасаясь, что староста собирается поведать о нелегкой судьбе кума Панаша.

Староста хмыкнул, хлебнул пива и уцепил с блюда кругляш кровяной колбасы. Жадно сжевал, запил из жбана и шумно рыгнул. Потом продолжил:

— Мы сразу смекнули, что нечисть от колдуна. Тут до него отродясь такого не видели. И не слышали. Так вот, стало быть, собрались мы кучей и двинули к нему в гости, разобраться, что к чему.

— И что? — заинтересованно спросил Сигмон, предвкушая, как поведает эту историю сержанту Трегору, охочему до деревенских баек.

— Поссорились мы. Напустился он на нас, как Цепной брехун. Он, вишь, жизнь положил на борьбу с нечистью, не нам его винить. Что, стало быть, знать ничего не знает. Ну, поругались мы маленько и разошлись.

— И все? — разочарованно спросил Сигмон, ожидавший более энергичной развязки.

— Какое там. Нечисть за людей принялась. За последний месяц двоих прикончила. Теперь не дерет — кровь пьет. Утром, помню, нашел кума у околицы. Лежит в траве, холодненький. И без кровиночки. Ходили мы еще раз к колдуну, грозились, а он нас в ответ огнем пугнул. Колдун, одно слово. Вот мы в город и отписали. Только ответа все нет, хотя почитай, две седмицы прошло. Я, как вас, господин военный, увидел, подумал, что вы по нашему делу.