Четвёртый не лишний - Ульяна Лебеда Страница 2

– Что?

– Родители Лауры. Они сейчас на полпути к монастырю. Торопятся забрать дочь. Считаешь бедолаги тоже купились на обман?

С превосходством усмехнувшись, Ри утвердительно кивнула. А я уже было собираясь поставить под сомнение и эту новость быстро захлопнула рот, потому что за нашими спинами звучно прогремело – Ринария Бейлир и Диона Полидер, позвольте узнать чем вы заняты в то время, когда остальные давно на занятиях?

Мадам Леграс, собственной персоной. Незаметно подкравшись, она теперь грозно возвышалась напротив нас, поникших и виновато склонивших головы. Глаза ее метали молнии, а едва заметная ухмылка не предвещала ничего хорошего.

Краем глаза отметив, насколько удручённо съежилась Рина, мечтавшая попасть в Валлей, я неожиданно разозлившись, выпалила – Но мы торопились, мадам. Однако там… – я кивнула в сторону коридора, где степенно прохаживался ничего не подозревающий Готес – Мы заметили незнакомого мужчину, поэтому предпочли спрятаться и подождать, пока он не решит удалиться

Монахиня изумлённо вскинула брови и проследила взглядом в указанном направлении – Но это же мистер Готес Верде.

Притворно нахмурившись я виновато пробормотала – О, правда? Но мы не хотели тщательно его рассматривать, как вы и учили. Это недостойно девиц нашего возраста и положения. А к тому же нам показалось…

– Довольно! Мы уже выяснили – мужчина не представляет опасности и он не незнакомец. А сейчас марш на урок, немедленно!

С нашей стороны возражений не последовало и протиснувшись мимо весьма внушительных телес мадам, заторопились прочь. ***

– Черт возьми, Диона! Ты меня удивляешь. Откуда столько хитрости в дочери Флоры? В твоих жилах явно течет кровь лисицы! Думаешь…

– Я думаю, что ты должна сказать спасибо и заткнуться.

– Какой смысл отрицать собственное происхождение? Это странно. Мне кажется прекрасным уметь создавать красоту…

– Кабачки и паттисоны? Я сыта ими по горло. Аббатиса запрещает выращивать цветы, кроме дурацких флоксов. И я ненавижу огород. Но хватит, ты ведь знаешь насколько я не люблю говорить об этом.

По счастью Ри замолчала и крепко сжав мою ладонь, ободряюще кивнула.

Ринария, время от времени, подкусывала меня столь странным сочетанием натуры – умением создавать прекрасное и в то же время нежеланием обладать даром дочерей Флоры. Однако, она не знала самого главного. Я не то чтобы не хотела быть той, кто я есть. Нет, намного больше. Я искренне ненавидела свое происхождение. Копошение в земле утомляло, забирало силы. Хотя по уверению настоятельницы все должно происходить в точности до наоборот. Земля обязана питать и добавлять энергии моей сущности. Но этого никогда не случалось.

Помимо меня делами садового участка занимались ещё три девушки. По сравнению с которыми я даже на роль огородного чучела не годилась.

Когда они склонялись над посадками в глазах дочерей Флоры загорался неземной, внутренний свет. Любовь к растениям, которые в ответ тянулись навстречу их рукам, вот что заставляло меня злиться. Со мной такое не работало. Жалкие мелкие тыковки, кривые паттисоны, дряблые томаты – все на что я была способна.

Мадам Леграс не теряла надежды и раз за разом отправляла меня к грядкам. В итоге клочок земли, над которым я без устали трудилась, на фоне остальных трёх, выглядел особенно удручающе.

Стелла, одна из девушек, жалобно вздыхала и принималась переделывать всю работу – Не думай что я хочу оградить тебя от гнева монахинь. Ничего подобного. Просто мне искренне жаль этих уродцев, что ты создаёшь. Если бы ты только могла почувствовать боль, что испытывают несчастные томаты, после того как всласть наиздеваешься над ними, то давно бы наложила на себя руки.

Я молча отступала, беспрекословно позволяя ей выправлять покалеченные ростки и усевшись поодаль наблюдала, как под руками Стеллы расправляются искривлённые стебли, наливаются силой хилые лепестки, и внутри меня зарождалось отчаяние.

Все было бы совсем невыносимо, если не одно но…

У меня имелась, пусть и пустяковая, но тайна. Та, которой я не решалась поделиться даже с Риной.

За давно брошенными, старыми подсобными помещениями монастыря, куда относили весь ненужный хлам, имелся лаз. Узкий проход в ограждении, за которым виднелась неприметная, заросшая дикой малиной и ежевикой, тропинка.

Я обнаружила ее пару лет назад. Как раз накануне своего шестнадцатилетия. В тот день сестра Виктория устроила мне разнос за беспорядок в спальне. Обуреваемая мрачными мыслями о побеге, я совершенно случайно набрела на столь чудесное открытие, как никому не известный выход за территорию монастыря. Планы о побеге были забыты. И вплоть до сегодняшнего дня во мне сохранилось чувство восторга что я испытала, когда спустившись по тропинке вниз, обнаружила заросший тиной, заболоченный прудик. Неухоженный, источавший запах гнилых водорослей, с тех пор он значительно изменился. К собственному изумлению здесь я не испытывала ни малейших проблем с дизайном. Мне запросто давалось выращивание нежных кувшинок и невиданных в здешних местах, огромных прекрасных лотосов.

Вода очистилась, приобрела прозрачность и голубоватый приятный оттенок. Единственное, что огорчало – отсутствие живности. Ни юрких тритонов, ни серебристых спинок рыб, но с этим ничего не поделаешь.

Пару раз я испытывала острое желание обратиться за помощью к Рине. Ей как дочери Фауны не составило бы ни малейшего труда заселить пруд. Но это означало разделить с кем-то единственное место, что я считала только своим. К тому же, вдруг Ри ненароком проговорится? Тогда у меня отберут то последнее, чем я дорожу. Этого нельзя допустить. Пруд единственное что держит меня на плаву. Вот такой вот каламбур.

Жаль что так редко удается выкроить время и сбежать. Не чаще пары раз в месяц. Когда всю сознательную жизнь ты вынуждена находиться в окружении людей, начинаешь испытывать страсть к одиночеству. И я благодарна, что хоть изредка, но мне удается побыть одной.

Быть сироткой не такое уж трудное дело, но иметь семью куда как лучше. К сожалению большая часть воспитанниц монастыря не имеют родственников. Не то чтобы я слишком страдала, но случаются времена, когда одолевает уныние и я начинаю предаваться бесплодным фантазиям.

Мадам Леграс утверждает – мечты грех, а если так оно и есть на самом деле, то я величайшая из грешниц.

Пытаясь избежать наказания сегодня, я старалась не только для Ри. Монахиня уж постаралась бы занять каждую свободную минуту нашего времени. Что означало одно – прощай пруд. А я и так в последний раз спускалась по заветной тропинке очень и очень давно.

Теперь вот ещё и Готес. Он беспокоит не меньше. Бродит по территории, сует свой длинный нос во все щели, словно пес нацеленный на поиски дичи. Именно по его вине я не могу ускользнуть за амбары.

Но сегодня такого не случится, пусть бродит сколько ему вздумается, я все равно найду способ ускользнуть. ***