Исцелить сердце дракона - Юлия Марлин Страница 2

— Все верно, впусти.

«Упырь» посторонился, давая дорогу.

— Борис, — представился второй, как только закрылась входная дверь. — Проходите сюда, — он свернул в комнату и указал на стоящий посередине стул, освещенный направленным светом висящей на потолке лампы. — Садитесь.

Ослабив шарф и стряхнув с волос воду, я подошла к стулу, щурясь от ослепительно яркого света. В голове мелькнула забавная мысль, будто пришла не на собеседование, а на допрос в полицейский участок.

Борис взял второй стул и сел напротив, но так чтобы большей частью оставаться в тени. Все что видела — торчащие из сумрака колени с лежащими на них руками и носки дорогих лаковых ботинок.

— Приступим.

Он достал из кармана блокнот и пролистал:

— Назовите имя.

— Ева Макарская… — выдала фамилию мужа по привычке и, поспешно прикусывая язык, поправилась, — …Силина.

Собеседник приподнял голову, посмотрев на кольцо, блестевшее на безымянном пальце. Чувствовала, что смотрел именно на него. Хоть сама почти ничего не видела; только темноту и очень светлые волосы. Настолько светлые, что они заметно выделялись в окружающей его полумгле.

Сняв кольцо и бросив в сумку, я улыбнулась. Доволен?

— Сколько вам лет?

— Двадцать шесть.

— Вы чисты?

— Что? — Спрашивает, были ли у меня мужчины?

— Да. Вы девственница?

Внутри колыхнулась злость — ему что за дело? Ни для кого не секрет, что работодателей хлебом не корми, дай сунуть нос в чужие дела, потому они постоянно интересуются второй половинкой, семьей и планами о детях, но чтоб так прямо, о таком сокровенном.

— Нет, — заставила себя остаться спокойной.

— Тогда следующий вопрос…

Напряглась, заранее не ожидая ничего хорошего.

— Сколько мужчин у вас было?

Собеседник все больше выводил из себя, но ответить резко значило — на корню загубить толком не начавшееся собеседование, что в мои нынешние планы никак не входило. Закинув ногу на ногу и чудом сохранив невозмутимый вид, я полюбопытствовала:

— Как эта информация способна повлиять на выполнение будущих обязанностей? Если не ошибаюсь, в объявлении указана вакансия горничной в загородном отеле…

— Поместье, — поправил Борис. — Поверьте, я интересуюсь не из праздного любопытства, а по причинам, которые пока раскрыть не могу. В случае вашего утверждения, вам будут выданы подробные инструкции.

— Один, — процедила сквозь зубы. — Бывший муж.

Удовлетворенно кивнув, Борис посмотрел в свой блокнот. Я медленно закипела от злости — как это понимать? Была бы девственницей, отказали?

— Расскажите о предыдущем опыте работы.

Услышав что-то более — менее вразумительное, я с большим энтузиазмом поведала о деятельности помощницы руководителя в небольшой фирме. Опыт не большой, но все же; в замужестве не работала — Олег запрещал. Даже универ закончить не дал — вынудил бросить после третьего курса, настаивая, что способен обеспечить свою женщину всем необходимым.

В итоге оставшись на улице без денег и нормального образования, все на что я могу рассчитывать в сложившейся ситуации — работа горничной в загородном отеле.

— Поместье, — снова поправил Борис, — я бы даже называл его замок, но уверен вам не существенно.

— Не существенно, — повторила на автомате, углубившись в размышления о безрадостном будущем.

В течение следующих минут наниматель задавал уточняющие вопросы о приобретенных навыках, состоянии здоровья и близких родственниках. Особенно интересовался, будет ли кто искать в случае отъезда на очень длительное время в отель… поместье… замок — как там правильно уже начала сомневаться.

Рассказывать о сложностях не собиралась и просто заверила, скорей всего — нет. По тому, как одновременно мужчина притопнул пятками, мне подумалось, ответ его очень устроил.

— Вы нам подходите. — Через минуту слохпнувшийся блокнот исчез во внутреннем кармане мужского пиджака, и на его месте появился скрученный свиток на железных спицах, который он быстро протянул мне. — Договор, Ева. Ознакомьтесь с условиями.

Я бегло пробежалась глазами по мелкому тексту, начертанному поперек длины растянутыми буквами, смахивавшими на арабскую вязь, что включал около сорока пунктов. Читала с трудом. Слишком уж непривычен был текст, словно выписанный кистью пьяного художника. Первая половина оказалась обыденной и повествовала об обязанностях, возлагавшихся на работника, соглашавшегося подписать договор, но начиная пункта с двадцатого…

Добравшись до тридцатого и скептически хмыкнув, я с подозрением подняла голову на сидящего передо мной Бориса. Мужчину все еще скрывала темнота.

— Здесь сказано, что в случае подписания договора, я не смогу его расторгнуть.

— Да. Будете обязаны отработать минимальный срок, и только после получите выбор: вернуться «к себе» либо продлить Договор еще на один год.

— А что значит, я не имею права общаться с внешним миром?

Борис подался вперед и соскользнувшая с него тьма, открыла острый подбородок и белую гладкую шею, перетянутую узлом черного галстука.

— Я вот, что скажу. В поместье живут особенные «люди». Большую часть времени они предпочитают оставаться в тени. Гости, которые там иногда останавливаются, тем более сторонятся суеты и всячески избегают огласки своих имен. Как вы уже поняли, Договор составлен таким образом, чтобы защитить их интересы.

— То есть в случае согласия, я даже не смогу позвонить кому-то из близких, не говоря уже о том, чтобы в выходной съездить, к примеру, — пожала плечом, — в магазин за покупками?

Борис отклонился обратно с неприятным смехом:

— Не волнуйтесь. Выезжать не потребуется. Вас всем обеспечат.

Я покосилась на свиток, сжатый в руках. В душе шевельнулся червячок сомнения. Как бы потом не пожалеть, давая наспех принятое согласие.

Будто что-то разглядев в моем взгляде, он возразил:

— Ответ надо дать немедленно.

Нахмурилась от того, что так бесцеремонно торопят.

За спиной раздался шорох и в комнату вошел «упырь». Сцепив руки в замок, он встал за стулом, вызвав по спине неприятный холодок.

Передернулась. Простите, ребята, но с вами что-то не то. Работа мне, конечно, нужна, но не до такой степени, чтобы бросаться в неизвестный омут, отдающий гнильцой. Запашок, тут ощущался отменный. От этих двоих несло за версту.

— Боюсь, ничего не…

Неожиданно выскользнувшая из рук спица оцарапала мне большой палец и оборвавшаяся на полуслове фраза повисла в тишине. Опустила взгляд, с удивлением замечая, как покатившаяся по подушечке кровь капнула на желтоватый пергамент, впитываясь в структуру.