Кто я для тебя? - Марго Белицкая Страница 2

Дева-рыцарь. Это странное сочетание будоражило его.

— Что ж, если бы я имел дело с мужчиной, то заклеймил бы его трусом. И его ждал бы несмываемый позор, — нарочито неспешно протянул Гилберт. — Но раз передо мной всего лишь слабая женщина, думаю, ей простительно такое бегство от боя…

Эржебет вздрогнула и застыла на долю секунды. А затем медленно-медленно развернулась к Гилберту, и он понял, что добился своего. В ее глазах бушевало пламя.

— Раз я всего лишь слабая женщина, то и займусь тем, что лучше всего получается у женщин, — прошипела она. — Готовкой… Похоже, тут есть один кролик, которому не терпится, чтобы его освежевали и выпотрошили.

— Попробуй, у кроликов, знаешь ли, есть острые зубы, — с этими словами Гилберт выхватил клинок.

Наблюдавшие за их перепалкой зеваки поспешно расступились, освобождая место для поединка. Они возбужденно переговаривались, кто-то уже делал ставки.

Эржебет молча вытащила меч из ножен и, мягко ступая, принялась обходить Гилберта сбоку. Он следил за каждым ее движением, напряженный до предела, как стрела на тетиве, готовая в любой момент сорваться в полет.

Эржебет бросилась вперед, молниеносно атаковала. Гилберт парировал. Со звоном столкнулись клинки. И по его телу прокатилась сладостная дрожь.

«А она неплоха, черт возьми… Не просто девица, решившая поиграть в войнушку…»

Они обменялись градом быстрых ударов. Разошлись. И несколько минут кружили по площадке — пара хищников, столкнувшихся посреди охотничьих угодий и теперь настороженно присматривающихся друг к другу. Выискивающих слабости…

Гилберт атаковал, мощным ударом надеясь сбить Эржебет с ног. Но она устояла. Упрямо сжала зубы, не отступая ни на шаг под его натиском. И Гилберт поразился, сколько силы скрывается в ее изящном теле.

Гилберт давил на ее клинок, Эржебет не двигалась с места, будто пустила корни. Зеленые глаза бешено сверкали. Дерзкий вызов. Непреклонная воля. Он чувствовал, как уже от одного этого взгляда в нем закипает кровь, наполняясь пьянящим азартом сражения. Давно уже он не испытывал ничего подобного. За годы он отточил искусство владения клинком до совершенства, и победы давались ему слишком легко. Но не сейчас…

Их мечи сцепились: то ли впившиеся друг другу в глотку звери, то ли слившиеся в страстном объятии любовники. Эржебет была так близко к нему, что Гилберт смог почувствовать ее запах. Пряный аромат степных трав и легкая цветочная сладость. Такой восхитительно приятный…

Гилберту стало не по себе от захлестнувших его смутных ощущений, показалось вдруг, что он делает что-то греховное. Будто они с Эржебет вовсе не сражаются, а…

Он со всей силы толкнул Эржебет, пытаясь избавиться от странных образов. Она все-таки не удержалась, неловко качнулась, на мгновение открылась. Гилберт тут же попытался воспользоваться шансом и ударил. Но она сумела увернуться. Его клинок лишь разрезал ткань камзола на ее плече, и в прорехе сверкнула мраморная кожа с маленькой черной родинкой…

Они продолжали свой смертельный танец, и Гилберт все больше убеждался, что столкнулся с по-настоящему достойным противником. Эржебет была слабее его физически, но превосходила в ловкости и быстроте. Гибкая, точно кошка, она проворно уклонялась от его выпадов. Легко парировала все удары и больше не позволяла взять свой меч в тиски. Ускользала, как вода.

Но и Гилберт в долгу не оставался. Отбивал ее стремительные атаки, разгадывал хитрые финты. Хотя пару раз она едва не достала его своими острыми коготками.

«Бестия… Зеленоглазая бестия, а не женщина!»

Бой затягивался. Никто не мог взять верх. Гилберт чувствовал, что начинает уставать, руки наливались свинцовой тяжестью, и все труднее было поднимать меч. Эржебет, судя по всему, приходилось не лучше, она тяжело дышала, и капельки пота чистейшими бриллиантами сверкали на ее порозовевшем лице.

Наконец, Гилберт решил попробовать один особый прием, которому научился во время Крестовых Походов. Ему удалось провести обманный маневр и резким выпадом выбить клинок у Эржебет из рук. Оружие упало на землю, Гилберт для верности поспешил оттолкнуть его ногой. Тевтонские рыцари радостно заголосили, приветствуя победу своего лидера.

— Сдаешься? — усмехнулся Гилберт, приставляя меч к груди Эржебет. Он не смог отказать себе в удовольствии еще немного подразнить ее, осторожно прихватил острием шнуровку на ее камзоле, разрезал пару нитей…

Но Эржебет вдруг нехорошо прищурилась и резко отскочила на несколько шагов назад. Гилберт толком не успел ничего понять, как в ее руках мелькнуло что-то черное. Раздался пронзительный свист. Секунда — и жесткая кожаная плеть змеей обвилась вокруг запястья Гилберта. Еще секунда — и его мощным рывком дернуло вперед. Гилберт не удержался на ногах и рухнул на одно колено, выронив меч. И теперь уже послышались восторженные крики венгров, дразнящих тевтонцев.

Гилберт чертыхнулся сквозь зубы. Он так увлекся рассматриванием самой Эржебет, что не оценил ее оружие и вот теперь поплатился. Следовало бы помнить, что мадьяры все еще не забыли о кочевом прошлом, часто носили с собой плетки и отлично ими владели.

Эржебет плавно зашагала к Гилберту, и ее пальцы, цепко державшие иссиня-черную рукоятку плети, намертво приковали его взгляд. Такие тонкие. Сожмешь слишком сильно — и сломаются, как тростинки…

«Интересно, а какие они на ощупь? Мягкие или шершавые? Скорее грубые, она ведь опытный воин…»

Эржебет остановилась возле него, и Гилберт с трудом перевел взгляд на ее лицо. Она смотрела на него внимательно, без насмешки и презрения, а скорее с уважением. Даже… Восхищением? Хотя через несколько секунд на ее губах все же появилась ехидная улыбка.

— Сдаешься? — передразнила она Гилберта, в голосе проскользнули язвительные нотки.

Она возвышалась над ним, яркое солнце касалось ее медно-русых локонов, мягкими волнами спадающих до плеч. И на мгновение Гилберту показалось, что вокруг ее головы возник яркий золотисто-рыжий ореол. Огненная корона…

Она его победила. А Гилберт ненавидел проигрывать. Он должен был злиться. Но почему-то сейчас он мог думать лишь о том, как чертовски красива Эржебет… И сильна. Давно никому не удавалось так его зажечь, дать достойный отпор. Он почувствовал, как его охватывает страстное желание: сразиться с ней вновь. Еще и еще! Снова окунуться в бурлящий котел эмоций. В следующий раз уж точно она будет стоять перед ним на коленях. И наверняка будет столь же прекрасна побежденной, как и побеждающей…

Но к жажде битвы примешивалось и другое чувство. Незнакомое, непонятное, которому Гилберт не мог дать определения…

Он ощутил, как губы сами собой складываются в довольную улыбку.

«Похоже, скучать мне теперь точно не придется…»

***

Эржебет смотрела на поверженного противника сверху вниз. Хотя «поверженного» — это сильно сказано. Эржебет привыкла трезво оценивать себя и понимала, что сейчас победила лишь благодаря случайности в виде верной плети, вовремя оказавшейся под рукой…