Операция "Драконьи яйца" - Василиса Раса Страница 2

* * *

Тайный советник его величества МАрия Первого, первого императора Великого Тиора, по совместительству ректор Ратицикой Академии Магии Павен Белецович Вельский сидел за столом в своём кабинете, и, обхватив руками с вечера растрёпанную голову, смотрел на занимающийся рассвет.

Небо призрачно посерело, выдавив из крадущейся прочь темноты тощие, косматые ели, да проступили, будто придвинулись, большие охранные камни, разбросанные вокруг замка. Они должны были бы чуть заметно мерцать, но сейчас этого не было видно.

Как и курьера. Вельский ждал его уже три дня, ругая себя последними словами за беспечность. Мог бы ведь сам выбраться. Ничего бы с его лягушатником за пару дней не случилось. Ан нет, поддался на уговоры, и теперь вынужден был ждать, и, что совершенно ему не свойственно, волноваться.

Размяк тут совсем.

Что могло задержать опытного, обязательного человека на спокойном объезженном тракте, Павен Белецович не знал. Даже думать о том не брался. Потому что думы эти отчаянно не способствовали здоровому сну. Вот как сегодня. Усталость была. И сильная. А сна ни в одном глазу не было. Как и вчера, и позавчера.

Курьер, бездна его дери! Хоть бы уже добрался…

Вельский с рычанием потёр осунувшееся лицо и придвинул к себе очередную стопку коряво исписанных листов.

…Женский корпус требует отдельный тренировочный зал, как в мужском, для… чего?…расслабляющих самостоятельных занятий?

Двадцать две подписи.

Это чего же они там такое расслаблять собрались? Самостоятельно. Что за глупости? И откуда им вообще известно про мужской зал? Им об этом вообще знать не положено. Нет там никакого зала, и точка! Это мужикам перед сном положено агрессию сбрасывать, а девицам надо внедрить вечерний курс созидающей визуализации или какой-нибудь трансформирующей медитации. Главное, закинуть мысль помудрёней. И чтоб индивидуально, чтобы они каждая сама по себе мечтали, и в группы не собирались.

Нет, эту ерунду в топку. Никаких самостоятельных женских залов!

Павен с удовольствием смял желтоватый лист и бросил в широкую плетёную корзину для дров.

Быстро пробежал глазами следующий, согласно кивнул. Старосты просят снять запрет на проведение осеннего бала. Восемнадцать подписей. Надо подумать, как это обставить. Совсем без бала нельзя, напряжение и ожидания студиозусам надо во что-то сливать, но и снимать запрет так просто он был не намерен.

Так, стоп! Почему восемнадцать? Где ещё две?

Отсутствовали подписи старост четвёртого курса боевого и второго курса артефакторного факультетов.

Выяснить, почему.

Отложил прошение в сторону, снабдив его приметным знаком вопроса.

Задумался, когда он видел этих двоих? Да выходило, что не далее, чем на прошлой неделе и видел, и выглядели оба эти шалопая весьма посредственно. Обычно они выглядели. Тогда почему подписей нет?

Вельский раздражённо выдохнул через нос, чувствуя себя натуральной наседкой, а не убелённым благородной сединой магом, у которого боевого опыта было не меньше, а то и по-больше, чем у начальника гвардии его императорского… имперства МАрия.

Павен нервно поскрёб ногтем засохшее чернильное пятно на столе и укоризненно глянул на отразившийся в зеркале над камином портрет августейшего. Вот спрашивается, зачем его сюда? Ведь упрятали! Награда, бесы её дери, от которой нельзя было отказаться.

И что вот это вообще? Павен схватил очередной лист.

…защита контура нестабильна…?

Камни не светят по этой причине? Вельский угрожающе взглянул в окно на отчётливей проступивший в рассветной тиши приметный валун, злобно выдвинув вперёд массивную челюсть, будто от этого он немедля должен был засветиться.

К его собственному удивлению, ближайший камень моргнул и залился ровным голубым светом, а за ним и все остальные включились в охранную сеть.

То-то же! Вельский удовлетворённо хмыкнул в усы: есть ещё ягоды в… пороховницах! И, поёрзав на стуле в попытках найти положение поудобней, вернулся к запискам, которые были сложены в неопрятную толстую стопку на столе.

…что начальник обеспечения кухни собирает премии с работников. Взамен позволяет брать продукты неограниченно…

Вот ведь… и сам наверняка не брезгует. Опять нового начальника пищеблока искать. Третий уже, за его ректорство, получается. Что с ними делать?

А может… Развесить кругом портреты Мария? И сказать, что магические — следят. Августейший вон с него так смотрит, что Павену иногда на все пуговицы застегнуться хочется. А когда не хочется, на икоту пробивает. Вельский незаметно покосился на взирающего на него в упор императора, и будто бы непринуждённо распрямил ссутулившиеся над клятыми бумажками плечи, всерьёз опасаясь, что портрет за ним и правда следит.

Вот ещё напасть. Как проверить-то теперь?

Да нет. Ну ерунда же! С недосыпа и не такое привидеться может. Павен встряхнулся и с усердием вернулся к запискам.

…на втором этаже в матрасах клопы?

Гадость какая.

Гневный взгляд на окна жилого корпуса проблему с клопами решил едва ли, и Вельский отложил и эту записку на край.

…где световые камни?..

Действительно, где? Павен лично на позапрошлой неделе подписывал счёт, это сквозь общую пургу дел он как раз отчётливо помнил. Как Нинандра потешно гневалась, потрясая смехотворным своим кулачком, и убедительно искрила стоящими дыбом волосами. Вельскому это доставило душевное удовольствие и насмешило, и он, старательно напустив серьёзную непроницаемость на лицо, подмахнул все три сметы на осветительные камни: в учебный корпус, жилой, и на тренировочный полигон. А потом до конца дня блаженно улыбался, вспоминая её всю такую горячую, растрёпанную, гневную, в призывно натянутом на обнимательном месте платье, как студиозус на летней практике, ей-богу.

А платье было действительно совсем не учебным… Она его только раз до того надевала. Павен помнил, потому что уже был им приятно впечатлён. Он даже расправил сейчас пошире внушительные свои плечи и втянул и без того крепкий живот надёжного имперского вояки, думая об этом платье Нинандры Лоевской, магистра ментальных конструкций Ратицкой Академии магии, по совместительству заведующей хозяйственной его частью. Ему прислали её в конце прошлого учебного года взамен сбежавшего в частную гимназию в Дюст престарелого маразматика Калеба Ховайского.