Королевский тюльпан. Дилогия - Ива Лебедева Страница 2

Может, лучше было бы меня отправить на точку № 6, я бы обошлась и без охраны. По крайней мере, стандартная ситуация, в отличие от кражи с элементами мистики.

Ладно… Никто, кроме… Вперед!

* * * * *

На пятой точке я была лишь раз, не дальше торгового зала. Сегодня появился шанс осмотреть подробней. Арендодатель по неведомой причине не стал дробить площадь, так что подвальный цветочный магазинчик был размером с приличный супермаркет. Одно холодильное помещение занимало половину пространства — хоть заблудись в срезанных цветах.

Сегодня вечером, правда, можно было заблудиться лишь в стеллажах и пустых вазах. Цветы покинули помещение.

— Он уже там, — шепнула Галочка. — Дятел. И опять на камеру не попал.

Действительно, за стеклом, в глубине холодного туманца, маячила фигура.

Что делает в этой ситуации вменяемый человек? Звонит в полицию: «У нас в помещении вор! Приезжайте, пока не убежал!». Что делает усталая, измотанная за день дура, представившая унылое ожидание полиции и веселое объяснение с ней, если визитер исчезнет?

Все правильно, именно так я и поступила. Сделала знак Галочке идти следом и шагнула в холодильник. Шаги за спиной были нерешительны, потом замерли. Похоже, еще до входа в хранилище.

Ну да, это же я тут единственный герой. Или героиня. Или геройка. А Галочка — не альтернативный гений, она вменяемый человек. Ладно, вперед!

Насколько хранилище точки № 5 огромное, я поняла, едва взялась за дверную ручку. Незваный гость находился не в близком и хорошо освещенном секторе роз, как показалось издали. А в глубине, возле дальней стены.

Причем с каждым шагом туман становился плотнее и плотнее. На секунду я малодушно оглянулась, чтобы укоризненно махнуть Галочке. И поняла, что выход из хранилища скрылся в том же таинственном тумане.

Могла бы и предупредить про туман. Ладно.

Еще несколько шагов и я рядом. Мышка-летушка, ну почему мое оружие — только апломб и пара полузабытых приемов, запомненных в детской секции ушу? Сейчас мне бы, например, мощный слепящий прожектор, позволяющий видеть в туманной мгле. Высветить фигуру, что трется возле темной и влажной, возможно еще царской, стены, в самой неосвещенной части хранилища.

Так. Мы спокойны и решительны, потому что всех уже победили.

— Добрый вечер. Шестьдесят пять тысяч двести восемьдесят рублей. Наличный и безналичный расчет. После этого — новые тюльпаны.

Говорила я уверенно. Почти. Что же сбило меня? Парень как парень, невысокий, мордочка хищная, без тупости. Весь в коже, даже на руках кожаные краги.

Сбило меня тату на левой щеке. Не дятел, как решила дятлиха Галочка, а поползень. Сто тысяч бесполезных знаний, наполнивших мою голову с детского сада, причем навсегда. Поползень — птичка, которая летает, а заодно ползает по стволу вверх-вниз, влево-вправо. Даже вниз головой. Что как бы меняет девиз: не «додолблюсь своего», а «пролезу куда захочу».

На одну секунду сбил с толку, шельмец. И этого оказалось достаточно.

— Сегодня будут тюльпаны? — чирикнул парень.

Именно что разборчиво чирикнул. И мне послышалось в этом чириканье что-то знакомое. Как будто говорил тот самый Тома из Марселя.

— Без оплаты прежней партии — нет, — ответила я, чувствуя, как моя уверенность окончательно уходит в прохладно-гнилостную атмосферу забракованных лилий и роз.

Парень то ли улыбнулся, то ли сгримасничал. Поползень посмотрел мне прямо в глаза.

— Ты умеешь ухаживать за цветами? — спросил он.

Мой ответ должен был быть кратким и грубым. Даже адресным. Если бы не этот пристально-смешливый птичий взгляд. И непонятный туман или пар. Этот туман исходил не от цветов, не от испорченного кондишена.

Поэтому, похоже, я даже кивнула. Вот и вышел мне боком факультет растениеводства Лесотехнической академии. Говорила мне мама — иди на филологический! Но туда был большой конкурс, а на цветоводство — маленький. Вот теперь мне моя лень и аукнулась.

Правой рукой гость коснулся стены. Она не разошлась. И не рухнула, а лишь исчезла. И вот там-то, в глубине, и клубился тот самый туман.

Я впала в ступор. На одну секунду. Но и этого оказалось достаточно.

Поползень взял меня за куртку и толкнул к пустоте. В тумане нарисовался напарник, ухватил за правую руку, потянул на себя.

Нырнуть, вывернуться, вверх локтем, в сторону коленом.

Я не боевой автомат. Я вспомнила эти приемы самооборонных курсов, когда стена беззвучно сомкнулась за нами. И поняла, что за стеной они не актуальны.

ЛИРЭН

Горожане называют нас Ночными Законниками. Сочинители баллад — Призраками Подземелий и Клинками Ночи, а стража покойного короля обзывала ночными мытарями.

Все эти клички мне знакомы. Поэтому я выслушивал доклад не в подземелье, а на вершине самой высокой башни Города Свободы и не ночью, а на закате. У меня свои причуды и все с ними считаются.

Впрочем, принимать доклад вечером — не такая уж и причуда. Ночью в Городе происходит то, что должно произойти. Тот, кому положено дожить до утра, спит мирным сном. А вот днем возможны неожиданности.

Докладчик — незнакомый парнишка с бледным лицом и волосами цвета лежалой соломы. В глазах искреннее удивление. Во-первых, он был уверен, что перед приемным залом отберут шпагу. И даже свинцовник, пусть и в кобуре, заткнут за пояс.

Зря удивляется. Если меня захотят убить, я узнаю об этом задолго до визита и начну разговор с вопроса «за сколько?». Из таких визитеров один, кстати, у меня в телохранителях.

Во-вторых, он удивлен потому, что рядом со мной нет цветов. Только торчит в подсвечнике засохшая роза. Поэтому немой вопрос визитера прочитан с первого взгляда — может, я бесцветник?

Нет, мальчик, бесцветников не существует. Они иногда приходят из других миров. Но не для того, чтобы возглавить Ночных Законников. Для этого полагается здесь родиться. Пришельцы из другого мира живут у нас недолго.

Просто надо уметь дышать так, чтобы обходиться без цветов три-четыре часа. И главный секрет — когда понадобилось вдохнуть, не сидеть в кресле между огромных букетов, как вальяжный обжора сидит возле глубоких супниц и салатниц. Подойти, вдохнуть, лучше всего так, чтобы никто не заметил. И вернуться к своим делам.

Впрочем, если кто-то думает, что я могу дышать без цветов, — пусть думает. Это так же полезно, как если думают, будто ты умеешь читать мысли.

— Брат маршал, я готов к докладу.

— Я слушаю, брат сол, — ответил я с улыбкой.

Город, как и вся страна, уже пять лет живет по законам свободы. Мы все братья, но тот, кто командует над всеми, — маршал. Парнишка мог бы сказать «мар», но понимает, что доклад надо начинать с полной формы обращения. Если еще и умен, то через год будет капитаном Ночной армии — еще одна наша кличка.