Тайны Реннвинда. Проклятие дня - Елена Сокол Страница 2

Иногда сны сбываются. Иногда сны – больше, чем сны.

Я переступаю порог дома, повторяя это про себя и прислушиваясь к тишине. То, что тетя считала даром хождения по снам, оказалось моим проклятием: и обрекла меня на него моя собственная мать.

Конечно, Ингрид не отвернется от меня, если узнает, но, все же, мне лучше держаться подальше от тех, кто дорог.

Нужно помнить: я опасна для всех, кого люблю.

И мне не хочется стать их кошмаром.

– Нея, это ты? – Мелодично звенит голос Ингрид.

Я застываю на пороге. Тетя заглядывает в дом через дверь, ведущую с веранды. На ее руках перчатки, запачканные в земле – очевидно, она занималась пересадкой цветов.

– Привет. – Мое лицо рождает подобие улыбки.

Тетя тут же замечает, что со мной что-то не так.

– Все хорошо? – Хмурится она. – Ты где так долго была?

– В гостях у Сары. – Пожимаю плечами, пряча свои переживания в глубине сердца.

Ингрид стаскивает перчатки, отшвыривает их в сторону и входит в дом.

Я сглатываю, надеясь, что мое лицо не перепачкано пеплом.

– Что случилось, детка?

«Случилось то, что внутри меня сидит монстр, который однажды ночью вырвется на волю, придет к тебе, сдавит шею и высосет все твои жизненные силы – вот что».

– Ничего. Все в порядке. – Растягиваю губы в улыбке.

Но на душе у меня мрак, и тетя это видит. Она смотрит озадаченно и хмурит брови.

– Все думаешь о матери?

«Я хочу быть просто человеком. Хочу быть, как все».

– Да. Я хотела тебя спросить…

– О том, почему она так поступила? – Ингрид обнимает меня за плечи и ведет на кухню. – Ты все еще копаешься в себе? – Усаживает на стул. Затем наклоняется и принюхивается к моим волосам. – Чем это вы занимались с Сарой у нее дома? От тебя пахнет гарью.

– Мы зажигали свечи. Я пыталась узнать больше про себя и свою мать.

– Нея! – Всплескивает руками тетя. – Ну, не от цыган же с их дешевыми штучками пытаться узнать о матери! – Качнув головой, она вздыхает и ставит передо мной тарелку с томатным супом и специями. Подает ложку. – Представляю, что они могли тебе внушить!

Ингрид злится.

Самое время сказать ей, что я не голодна, но не расстраивать же тетю еще сильнее? Поэтому, как покладистая девочка, я беру столовый прибор и зажимаю в пальцах.

– Мне просто нужно было знать, зачем она со мной так поступила.

– Зачем бы Карин это ни сделала, это не причина лишать ребенка жизни. – Тетя сжимает кулаки и падает на стул напротив меня.

Я кручу в руке ложку и смотрю на нее.

– А если я… не такая, как все? Если я не достойна жизни?

Ее глаза округляются.

– Это все они, да? Цыгане? Что они наговорили тебе, Нея?

Мотаю головой.

– Это не важно. Лучше ты скажи мне, если я должна знать о себе что-то такое, чего еще не знаю.

Некоторое время Ингрид молча смотрит на меня и не моргает, а затем берет себя в руки и шумно выдыхает.

– Ты самое прекрасное создание на свете, детка. Что бы ни происходило с тобой, я всегда приму и пойму – помни это. Чтобы не случилось, я всегда буду рядом. Расскажи, что ты чувствуешь, что у тебя на душе, и я попробую помочь тебе с этим справиться.

Тетя выжидающе улыбается, но я не могу произнести вслух того, что она не готова будет услышать.

– Сейчас. – Говорю я. Тянусь за сумкой, которую повесила на спинку стула, запускаю туда руку и достаю учебник. Открываю его. – Кто это с мамой? – Протягиваю ей фото. – Ты знаешь его?

Ингрид опускает взгляд на фото. Как бы она не старалась сохранять невозмутимое выражение лица, я замечаю, как падают уголки ее напряженных губ.

– Да. – Голос тети звучит глухо. – Я его знаю.

Возможно, мне мерещится, но опал на ее кольце темнеет.

– Кто это? Мой отец?

– Это Асмунд Хельвин.

– Начальник полиции? – Уточняю я, силясь вспомнить имя отца Бьорна.

– Пастор. – Выдавливает Ингрид.

На ее щеках играют упрямые желваки.

– Моя мать была влюблена в него? Они встречались? Да?

Тетя застывает в нерешительности. Видно, что ей тяжело дается каждый вдох.

– Он проявлял интерес… ко многим. – Говорит она и сжимает челюсти так, что ее зубы едва не хрустят. – Ко мне в том числе. Мы с Асмундом встречались. Хоть и недолго. И если Карин забеременела именно от него, как я и подозревала, то нет ничего удивительного в том, что она не захотела поделиться с лучшей подругой тайной твоего рождения.

Вот почему парень с фотографии показался мне знакомым – это брат начальника полиции, и они очень похожи внешне. Если моя мать действительно путалась с парнем Ингрид, то она еще ужаснее, чем я думала о ней раньше.

Хотя, если это действительно окажется правдой, то все запутывается только сильнее. С одной стороны, понятно, зачем Карин понадобилась помощь в родах – она бы погибла, рожая дитя Хельвина. С другой – мы с Бьорном оказываемся родственниками, и именно его кровь удерживает на хлипкой цепи моего внутреннего демона!

«Не хочу, чтобы это оказалось правдой… Не хочу…»

– Мне жаль, что она так поступила с тобой. – Виновато говорю я. – Если это действительно так.

– В любом случае, это все в прошлом. – Ингрид отдает мне фото и натягивает на лицо улыбку. – Я уже давно забыла о нем. – Она встает, вытирает ладони о платье и задвигает стул. – Ешь, давай, а мне нужно пойти, закончить с геранью.

И спешно удаляется из кухни.

Чтобы не пустить слезу прямо при мне – полагаю.

Я кладу ложку на стол и роняю голову в ладони.

«Пусть все это окажется сном! Пусть!»

Нет, не хочу снов. Я вообще больше не буду спать, чтобы не причинить никому вреда. Спать нельзя. Нужно любым способом удерживаться ото сна.

Я провожу ладонями по лицу, бросаю взгляд на парня со снимка и на счастливое лицо своей матери, а затем прячу фотографию в учебник, встаю и иду заваривать себе крепкий черный кофе.

Надеюсь, поможет.