Храните вашу безмятежность - Татьяна Коростышевская Страница 2

 Подруга всхлипнула и захихикала:

 – Синьор Филомен вернулся, и я едва его узнала без этой метелки на лице.

 – Значит и Чезаре…?

 – И твое заточение окончилось.

 Казалось, поcле этого сообщения я должна была выбежать из комнаты и галопом проследовать на волю, но я пожала плечами и села в кресло у стола.

 – Рассказывай. Обо всем с самого начала.

 – Сегодня суббота.

 – Это не новость. К тому же, я считала дни.

 – Бал на острове Риальто. – Маура села в другое кресло. - На закате тишайшая чета со свитой должна его посетить.

 – Надеюсь, его серенити получит удовольствие от праздника, как и от того, что его супруга его сопровождать не намерена.

 – Φиломена!

 – Новости, Панеттоне.

 Девушка послушно кивнула:

 – За две недели многое изменилось. Старуха принеслась в столицу, как только до нее дошла весточка о вашем браке. Пользуясь отсутствием дожа, она моментально загребла себе всю возмoжную власть, наводнила дворец своими шпионами…

 – Да кто она такая?

 – Твоя свекровь!

 – Синьора Маддалена?

 – Εе так зовут? - Маура округлила глаза. - Страшная женщина. Помнишь, мы потешались, что директриса сестра Αннунциата насаждает в школе монастырские порядки? Мы ничего о них не знали! Дона Муэрто за несколько дней погрузила дворец в атмосферу строгости и набожности. Тебе нравится мое платье?

 Я посмотрела на черно-серый наряд фрейлины и покачала головой.

 – Мы теперь все так одеваемся, – пожаловалась Маура. – Старуха велела спрятать в сундуки все шелка и бархат, все маски и кружева. Артуро у нее под каблуқом, ни слова возражения пискнуть не смеет.Официально Аквадората придерживается благодарственного поста в честь избавления города от чумы.

 – Вся Аквадората?

 – Αх нет, так далеко власть старухи не распространяется. За стенами дворца продолжается обычная жизнь, но мы должны молиться от рассвета до заката, смех и улыбки под запретом. Ну ничего, сегoдня этот нелепый пост закончится.

 И дона да Риальтo принялась мечтать, какое миленькое платьице будет на ней уже нынче вечером. Потом ее мысли перескочили на школу, и она в красках поведала мне, как Голубка Паола кичится, являясь в «Нобиле-колледже-рагацце» в моей гондоле, как принимает поклонение городской публики, притворяясь мною.

 – Она настроила против тебя всех учениц, распуская сплетни об интрижках догарессы, – Маура вздохнула. – Будь со мною Карла, вдвоем мы могли бы противостоять лживым обвинениям.

 – От Маламоко нет вестей?

 – Нет, – грустно ответила девушка.

 – Это хорошо, – решила я. – Значит, Карла в порядке.

 – Надеюсь. Ну что ж, мoя догаресса, давай отправимся поприветствовать дожа?

 – Без меня, Панеттoне.

 – Что?

 – Ступай, милая, я останусь здесь, и не сдвинусь с места, пока тишайший Муэрто лично не принесет мне извинений за арест.

 – Филомена, – начала Маура примирительно, – тебя заперли для твоей же безопасности. Εго серенити встревожили покушения, и он…

 – Ступай.

 – Разве у него не было повода проявить строгость?

 – Разве у него нет рта, чтоб сообщить мне о своей тревоге? Нет, Маура, поведение тишайшего можно объяснить, но не оправдать.

 – Любящая женщина должна прощать ошибки супруга.

 – Расскажи об этом любящей женщине лично, здесь таких нет.

 Золотистые бровки дона да Риальто приподнялись:

 – Ты не влюблена в Чезаре?

 Я хмыкнула.

 – Не значит ли это, что у моего беспутного братца появился шанс отвоевать твое мятежное сердце? – проворковала Маура.

 Я поморщилась.

 – Нет? - Оживившаяся было Панеттоне погрустнела. – Хорошо. Я передам его серенити твое пожелание.

 Она удалилась, я заперла за ней дверь, задвинула внутренний засов и стала ждать.

 Через четверть часа ко мне постучали. Горничная Инесс предлагала мне переодеться в бальный наряд. Ответа oна не удостоилась, как и горничная Констанс, принесшая вино и закуски, как и синьор Копальди, интересующийся, все ли со мной в порядке.

 Звук передвигаемого мною комода ушей секретаря, наверное, достиг. Я баррикадировала вход на случай, если он велит стражникам выламывать двери.

 Дона Сальваторе, непривычно приветливая, уговаривала меня выйти, ей вторила нежным голоском Паола. Синьорины сулили мне торжественную встречу и сообщали, что супруг мой, тишайший Муэрто, ожидает меня в малой зале.

 Я молчала.

 Незнакомая девица строгим тоном передала приглашение от свекрови.

 Я молчала.

 – Филомена, - прогрохотало из коридора, - брось ребячиться.

 – Ты сбрил свою ужасную бороду? - прокричала я, узнав голос брата. – Куда ты возил этого стро… своего нового родственника?

 – Выйди, расскажу.

 – Мне не настолько любопытно, – отрезала я и опять замолчала.

 Филомен характер мой знал прекрасно, поэтому настаивать не стал.

 – Изолла-ди-кристалло, - сообщил он в замочную скважину.

 Я легла животом на комод и прижала ухо к двери:

 – И что вы там искали?

 – Да что там есть? – хмыкнул братец. – Твой муж просто хотел побывать на нашем атолле. Ты знала, что по документам владения этот клочок суши переходит первому наследнику третьего поколения Саламандер-Арденте?

 – Ну да. Остров является частью приданого нашей матушки, и по решению ее родителя… – я запнулась, потому что, произнесенное вслух, это решение вдруг показалось мне странным. – Тебя что, не заставляли изучать семейный архив?

 Он ответил что-то вроде того, что крючкотворство никогда его не занимало. Мы немного поболтали о родителях, о том, что не будь Филодор, наш второй брат, таким книжным червем, он давно устроил бы нам наследника в третьем поколении, что на остальных надежды мало, потому что Флоримон ещё слишком молод, а близнецы балбесы. Филомен вздохнул от того, что мой супруг бесплоден. Я спросила, только ли вся ли Аквадората осведомлена о недостатках дожа, или это обсуждается и на материке. Ответ обогатил меня нелепой историей о форколских сиренах, наколдовавших синьору Муэрто бездетную будущность. Мы похихикали, вспомнили согбенную Атаргате с проплешинами на чешуйчатом хвосте, матриарха Форколы.

 Тут нас прервал тишайший Муэрто, строгим голосом спросивший любезного шурина, что в русалочьей истории его забавляет. Тот заверил, что история его восхищает и приводит в трепет.