Суженая мрака - Ольга Гусейнова Страница 2

— Твоя суть не менее светлая, чем моя. Если бы ты оказалась на Игае, могла бы стать магом.

— Было бы здорово посмотреть другой мир и обладать магией, — сделав осторожный вдох, шепнула я, легкие горят, про сломанные ребра страшно подумать. — Там, наверное, какие-нибудь прекрасные эльфы живут, тролли или хоббиты…

— Нет, хоббитов точно нет, — проскрипела светлая мученица. — Но многие персонажи ваших сказок, вполне возможно, списаны с нечаянных попаданцев из моего мира.

— Таких, как ты?

Василиса долго молчала, я слышала, как она дышит «маленькими глоточками», явно собираясь с силами.

— Нет, я не попаданка, а проклята богами и рождена на Земле в обычной русской семье. Но мне сохранили память о трех прошлых жизнях. Именно эта память — мое проклятие…

Разочарованно вздохнув, я прикрыла глаза. Похоже, девушка — шизофреничка. Сумасшедшие часто себя Наполеонами считают, инопланетян видят, по мирам путешествуют и голоса у них в голове. Или на почве издевательств умом тронулась, бедняжка. Но поддержать беседу и нечаянную соседку по подвалу надо, поэтому едва слышно спросила, экономя силы и воздух в легких:

— За что тебя прокляли?

Молчание длилось в этот раз очень долго, то ли Василиса с силами собиралась, то ли отключилась. Наконец я услышала ее шепот, почти как сквозняк, донесший до меня горечь, стыд, душевную боль и отчаянный страх перед будущим:

— Магия на Игае темная и светлая. Кто-то наследуют одну, кто-то — другую. В зависимости от расы. Мы — эльфы, дети природы, с рождения светлые. Чем древнее род, тем сильнее в нас магия и больше света. Моя семья — одна из самых древних. До проклятия я всей душой верила, что придет время и я встречу свою половинку — красивого, доброго мужчину из числа соплеменников и будет у меня счастливая жизнь, как в сказках. А оказалось…

— Что сказок не бывает? — с сочувствием подсказала я.

Первый и единственный мужчина в моей жизни, постели и в сердце — Андрей. Невысокий, но крепкий и сильный. Он покорил меня не с первого взгляда, а настойчивыми, упорными ухаживаниями, благородством и добрым нравом. С Андреем было легко и хорошо, мы отлично понимали друг друга. Три года встречались, потом, по окончании университета, поженились. Стоя в ЗАГСе в белом платье и слушая торжественную речь регистратора, мне тоже казалось, что вот она — моя счастливая, прекрасная сказка.

Потом быт и совместная жизнь довольно быстро разрушили сказку. Как-то неожиданно оказалось, что мы разные, наши мечты разные, предпочтения и даже ритм жизни. Сова и жаворонок — не пара, увы, не пара. И… не так уж сильно любим друг друга. Нам очень повезло расстаться друзьями, без обид и взаимных обвинений, потому что, как ни удивительно, по-прежнему уважали, ценили и вполне нормально относились к друг другу. Я и в кафе отмечала не столько развод, сколько начало новой жизни, на удачу, так сказать. Ведь когда у тебя все есть — квартира, машина, любящая семья, добрые друзья и даже лучший бывший муж, а тебе всего двадцать шесть и не дурна собой, будущее видится в самых радужных тонах.

Но, похоже, мы с подругами мало выпили за мою удачу!

— Да-а… — прошелестел горький ответ Василисы. — Сказок в жизни не бывает. Тогда я еще не знала, что на Игае все предопределено: боги и магия вершат чужие судьбы. Нет выбора! Ты обречен с самого рождения!

— Почти как у нас, на Земле, — каркнула я устало.

— Глупая, ты даже не представляешь, как ошибаешься. У вас нет магии, нет ее связующих нитей, нет предопределения, вы свободны. Неважно, в какой семье ты родился, когда нет магии, а значит — изначально вы равны. Трудись и чего-нибудь добьешься. Не нужны целители, ведь есть медицина, технологии, наука. Даже без дара целителя я могу стать врачом, спасать жизни, помогать людям, животным, всему миру. Вы абсолютно свободны, только пожелай — и любой путь откроется перед тобой, если ты готов вступить на него и работать…

От волнения и восторженной запальчивости, с которой «бывшая эльфийка» говорила про Землю ее накрыл кашель, мучительный, от которого ее изувеченное тело содрогалось несколько минут. Даже смотреть на нее было больно, ведь и сама корчусь в ненамного лучшем состоянии. Наконец, спустя минут десять, я услышала, хотя, скорее, вновь ощутила «сквозняк», который продолжил грустную сказку:

— В той, первой жизни, с которой все началось, мне только исполнилась сотня. Для эльфов — юность, в это время не ищут любви навек, лишь мечтают обрести в будущем, далеком будущем. А я обрела суженого, которому должна подарить потомство. На Игае есть такие малочисленные расы, где все мальчики рождаются с темным даром. В них так много Тьмы, что, только смешавшись со Светом, можно получить потомство. И уровень магического дара должен хоть немного совпадать. Представь мой ужас, когда темный объявил меня суженой. Боги тщательно следят за соблюдением равновесия, а магия сама тянется к своей идеальной паре. Мой свет оказался идеальной парой чужой тьме. Когда это подтвердилось, мне захотелось умереть.

— Твой избранник такой жуткий? Тоже садист? — шепнула я, неожиданно проникаясь этой невероятной историей, возможно, бредом сумасшедшей, но почему-то было жаль ту эльфийку, обманутую в мечтах.

Василиса помолчала, рвано, со стоном вздохнула и продолжила:

— Какая разница, как он выглядит и как себя ведет, главное — у него внутри. Он темный — этим все сказано. Мои предки тысячелетиями презирали темных, приумножали Свет. О подобных союзах с темными я лишь слышала и всегда это считалось чем-то страшным, омерзительным. А мой суженый… Внутри у него не просто тьма, а самый беспросветный мрак.

— Демон что ли? — предположила я.

— Если сравнивать с земными сказками, в чем-то похоже, — измученно согласилась Василиса.

Мое лицо опять защипало от слез. Как же болит все тело. Разговор немного отвлекал, дарил капельку покоя и забытья от мук. Хотя говорить было нестерпимо больно, каждый вдох давался с трудом:

— Суженый — демон… Согласна, жутковатая судьба. А разорвать связь можно?

С кровавой пеной у рта Василиса горько призналась:

— Тогда я решила, что можно. Чего проще — умереть, а потом возродиться снова, обрести новую судьбу и сменить суженого. Главное, сохранить свой свет и душу, не испачкаться тьмой. Приняв это решение, я выбросилась из окна горного замка. Умирать было не страшно, в тот момент я шагала из окна к свободе и свету.

— А потом?

— А потом… я вновь возродилась, прожила сто лет, но оказалось, что избранник тот же. В отличие от меня, он помнил нашу прошлую встречу. И ощутил… почувствовал, что магия суженой та же. В этот раз он не был благодушен и любезен, но старательно пытался меня «присвоить», не сломав и не потушив мой свет.

— Ты снова решилась умереть? — я догадалась о грустном и дала передышку Василисе.

— Да. Приняла смертельный для любого эльфа яд и вновь отправилась на перерождение. И вот, спустя очередную сотню лет, — новая встреча. Он пытался, честно пытался быть добрым, в чем-то ломал себя и подражал светлым. Но тьма не может измениться, а он — средоточие мрака, суть его. Жесткий до жестокости, бескомпромиссный, ледяной. Я тоже пыталась, искренне пыталась принять свою судьбу и выбранного мне богами суженого, но не смогла. — Василиса горестно всхлипнула. — Эльфы — древнейшие враги тьмы, мы впитываем ненависть к темным с молоком матери, она передается по крови, генетически. Закипает яростью, стоит лишь ощутить эманации темного. Для нормального существования суженых необходимо полное принятие, которого во мне нет и не могло быть. Мне даже в одной комнате с ним было мерзко находиться, терзалась, словно под кожу запустили сотню пауков. От силы его тьмы у меня частенько носом шла кровь и нещадно рвало. И я чувствовала, ощущала, что он тоже ломал себя, не было в нем ни капельки любви ко мне, принятия, которое необходимо обоим в паре. Под конец он уже ненавидел меня, ведь я и в третий раз предала его, предпочла ему смерть.