Место, где живёт счастье - Оксана Чекменёва Страница 2

– Этот ублюдок мне не брат! Это из-за него мама умерла. Лучше бы он тоже сдох, как наш папаша.

– Не смей винить его в этом! Он никого не просил о жизни, тем более – о такой. Ты можешь винить отца в том, что он предпочёл другую женщину, но никто не заставлял маму пить те таблетки. Она могла жить ради нас с тобой, я нуждалась в ней, но она предпочла уйти. Она сама выбрала свой путь, и не смей винить в этом Арти. Просто отдай мне деньги, и больше ты меня не увидишь, обещаю.

– Денег нет.

– Что? Ты лжёшь! Я видела завещание, бабушка оставила нам с тобой все свои деньги, а это немало. Отдай! Мне нужно оплатить операцию Арти, по квоте ждать ещё лет пять, не меньше, а чем он будет старше, тем сложнее ему будет адаптироваться.

– Я же сказала – денег нет! Я их уже потратила.

– Ты не имела права! Они мои!

– Имела. Как твой опекун – имела. Содержание девочки-подростка – удовольствие не из дешёвых. Так что денег не осталось. Ни цента. Поэтому исчезни из моей жизни и больше не появляйся, я не желаю больше слышать ни о тебе, ни об этом мелком уродце.

Я с содроганием слушал этот разговор, недоумевая, как можно быть настолько жестокой. И как хорошо Изольда скрывала передо мной свою стервозную сущность. Украсть наследство своей сестры и отказаться отдать эти деньги, необходимые, чтобы оплатить операцию брата – такое у меня просто в голове не укладывалось. Я вырос совсем на других ценностях, семья и дети у нас всегда были на первом месте. И я даже представить не мог ситуацию, когда кто-то из родственников попросит помощи, и ему откажут. Да вся семья поднималась, как один, когда кто-то из нас оказывался в беде. Я ощутил сильнейшее отвращение к Изольде и сочувствие к её сестре, которая так заботилась о больном брате, хотя, судя по голосу, сама была ещё совсем юной.

И ещё один момент – уж не знаю, насколько велико было наследство, оставленное Джинни бабушкой, но если она планировала оплатить операцию, которую делают по квоте – сумма была немаленькой. Будучи хирургом, я в этом разбирался. И потратить подобные деньги за несколько лет на подростка не так-то просто, если только не покупать ему пони и спорткары. Интересно, почему этому ребёнку нужна именно платная операция? Видимо, у него нет медицинской страховки, либо подобная операция страховкой не покрывается, но, судя по звучащему в голосе Джинни отчаянию, операция ребёнку, действительно, необходима.

– Это неправда! Ты не могла потратить на меня все деньги! – Джинни практически задохнулась от шока. – Те два года, что я жила с вами, меня содержал Джозеф, а не ты. А уехав в колледж, я не видела от тебя ни цента.

– Докажи! – Голос Изольды звучал насмешливо. – Твоё слово против моего. А я, если понадобится, скажу, что ты у меня на золоте ела и в шелка одевалась, вот денежки и тю-тю!

– Джозеф подтвердит мои слова!

– Ха! Да кто поверит-то? Бывший муж говорит, что его бывшая жена – ведьма, это ж классика жанра, к подобному никто и не подумает прислушаться. Так что, шагай отсюда, видеть тебя не могу, ничего не получишь.

– Я подам в суд, – голос Джинни был тих, но решителен.

– Флаг в руки, барабан на шею, – Изольда явно издевалась. – На какие шиши, скажи, пожалуйста? Адвокаты стоят дорого, а шансов у тебя – ноль. Я ж говорю – потратила я денежки на твоё воспитание, вот и всё. Ни один адвокат за подобное проигрышное дело не возьмётся, ведь ты даже оплату после выигрыша дела гарантировать не сможешь. А бесплатно никто за это браться не захочет.

А вот тут она ошибалась. Один такой точно имелся. Мой родственник Флетчер. Более ушлого законника ещё поискать, опыт огромный, в основном он работал на семейную корпорацию, но частенько брался за интересные дела «на стороне», при этом абсолютно бесплатно, исключительно из любви к искусству. Вот ему я и позвоню первым делом, он вытрясет с этой мерзавки не только украденное наследство сестры, но так же проценты и компенсацию морального ущерба, а может и ещё что-нибудь, уж он придумает – что. Только нужно собрать побольше фактов, так что постою, послушаю, может, ещё что-нибудь интересно всплывёт.

– Я ведь не только на бабушкино наследство могу претендовать, – голос Джинни звучал твёрдо и решительно. – Этот дом тоже немалых денег стоит. Думаю, две трети от его продажи вполне покроют оплату хотя бы одной операции.

Вот как. Операций-то ребёнку нужно, оказывается, минимум две. Да уж, чтобы потратить такую сумму на сестру, Изольда, действительно, должна была её на золоте кормить и в шелка и соболя одевать.

– Дом? Дом не отдам! И почему две трети?

– Потому что это папин дом. И наследников у него трое. Ты, я и Арти.

– Этот тупой ублюдок не наследник! У него другая фамилия и прочерк в графе «отец» в свидетельстве о рождении!

– Да, вы с тётей Сэнди постарались, всё сделали, чтобы малыш не считался частью нашей семьи. Но есть генетическая экспертиза, и она однозначно докажет, что Арти – папин сын.

– Экспертиза-то существует, вот только что ты для сравнения брать будешь? Отца-то кремировали, так что даже эксгумацию сделать не удастся. А ни я, ни тётя Сэнди не согласимся сдать анализ ДНК, это дело добровольное. Так что доказать связь этого ублюдка с нашей семьёй у тебя не получится.

– Зачем все эти сложности? Я сама сдам анализы и докажу, что Арти мой брат, а стало быть, папин сын.

Пауза, а потом смех Изольды, резкий, неприятный. Я не видел в ситуации ничего смешного, но смех этот мне не понравился.

– Что смешного? – удивлённо спросила Джинни.

– Так тебе ничего не рассказали? Неужели даже тётя Сэнди не проболталась. Поверить не могу! Ну, надо же!

– О чём ты? И что должна была сказать мне тётя Сэнди? Я не видела её с папиных похорон.

– Да так, ничего особенного, вещь совсем незначительная. Ладно, можешь делать анализы, это даже к лучшему. Тогда уж точно ничего доказать не сможешь.

– Смогу! Арти – папин сын, это увидит любой, имеющий глаза.

– Он-то, может, и да. А вот ты...

– Что? Договаривай!

– Да ладно! Неужели сама никогда не задумывалась, в кого ты такая тёмненькая? У двух светловолосых родителей не может родиться черноволосый ребёнок! Это закон генетики, ты же учила в школе биологию.

– Неправда! Папа говорил, что я пошла в его бабушку, у неё тоже были тёмные волосы.

– Ха! Конечно, он тебе это сказал. Он не хотел, чтобы его любимица догадалась обо всём. Но вот почему мама не сказала тебе правду – не понимаю.

– Какую правду? Что папа не был моим отцом? Я не верю. Он любил меня. Если бы я была чужим ребёнком...

– Вот это меня всегда и бесило – то, что он тебя любил. Я была его родной дочерью, только я, но именно ты для него была светом в окошке.

– Ты поэтому меня всегда терпеть не могла? – голос Джинни звучал чуть громче шёпота.