Раздевайся, Семёнова! - Лючия фон Беренготт Страница 2

– К кому едем? – озадаченно спросила я, чувствуя, что еще немного, и озадаченность станет моим вторым «я».

– К одной девочке, с третьего курса, – это было первое более-менее пространное объяснение нашего путешествия, и сказано оно было с таким видом, будто это должно было раз и навсегда удовлетворить мое любопытство, и заставить меня смириться и заткнуться.

И я заткнулась – вернее, заткнула рот булкой с сахарно-розовым кремом внутри.

К девочке, так к девочке.

***

«Девочкой» оказалась высокая, ярко размалеванная девица, на вид лет эдак двадцати пяти, мерно перекатывающая жвачку.

– Чего вам? – вместо приветствия спросила она.

Ишь ты – еще и хабалистая!

– Рит, ты меня не помнишь, наверное, – затараторила Юлька. – Мы пару месяцев назад общались в раздевалке, в спортзале… Ты рассказывала нам кое-что…

– «Мы»? – девица подняла бровь. – Мы общались?

Юлька смутилась.

– Ну… я там стояла просто… рядом.

– Подслушивала, значит? – констатировала факт Рита.

– Ну, не то, чтобы… – покраснев, Юлька пожала плечами.

Девица наконец глянула на меня.

– А это кто?

– Это Катя, мы с первого курса. А я – Юля…

Рита вздохнула.

– И чего вы от меня хотите, Катя и Юля?

Оглядевшись, подруга внятно проговорила ­– страшным, громким шепотом.

– Мы хотим знать, как именно Знаменский шантажировал тебя с ним переспать.

***

– Что?!

Мы вскричали это вместе – я и Рита. Только я с натуральным возмущением в голосе, а она – явно с деланным. Не дожидаясь, пока перед нами захлопнут дверь, Юлька поспешила добавить умоляющим голосом.

– Пожалуйста, Рит… Нам очень надо знать, как дело было… Ты же все равно уже рассказала девчонкам…

Пару секунд было непонятно, чего Рита хочет больше – наорать на нас или плюнуть нам в лицо. Потом, внезапно приняв совершенно другое решение, она отступила на шаг назад, пропуская нас в квартиру.

– Первая дверь налево, – проинструктировала она, подталкивая нас по коридору в глубь жилого блока.

В ее комнате, как и полагается, стояли две кровати, однако соседки не было дома, что предоставляло нам возможность пообщаться наедине.

Я до сих пор не могла прийти в себя. «Шантажировал переспать…»

Как так – «шантажировал»? А главное, зачем? Высокий, по-мужски красивый, фигурой явно не пренебрегает… На вид еще сорока нет. Жгучий брюнет с модной небритостью и грубовато-богемным шармом в каждом движении… К тому же богатый – преподом-то небось со скуки заделался.

Зачем шантажировать студенток тому, перед кем бабы и так штабелями должны укладываться?!

– Садитесь что-ли, – предложила Рита, указав на кровать. Сама же упала в кресло и для драматичности подержала у лица руку, закрывая глаза.

Из уважения к жертве мужского произвола мы выдержали почтительную паузу. Наконец, переглянувшись со мной, Юлька негромко крякнула.

– Знаменский… он любит… власть, – опомнившись, загробным голосом начала Рита, будто отвечая на мой невысказанный вопрос. – Любит подчинить себе и заставить почувствовать себя в безвыходном положении… Загнать девушку в угол, как собаки загоняют оленя, обложив его со всех сторон…

Мы снова переглянулись. Вот оно, значит, что… Простые отношения его не устраивают…

– Поэтому он злоупотребляет служебным положением? – догадалась Юлька. – Взрослую, самостоятельную женщину особо не загонишь… А что конкретно у вас было-то? И почему ты не нажаловалась? Ты ведь из-за него в прошлом году академ взяла?

– А как на него нажалуешься? – огрызнулась Рита. – Доказательств-то нет. И вообще, он – звезда мирового масштаба, одних вливаний из его фондов столько, что стипендию его имени учредили… Ну, да вы в курсе…

– Так что конкретно он предлагал? И какими словами? – не отставала Юлька.

Я с удивлением посмотрела на подругу. С каким-то подозрительным азартом она все это выспрашивает – аж глаза загорелись.

Не обращая на признаки нездорового любопытства, Рита охотно рассказала – уже без особой драматичности.

– Ну что… Сказал, что, если не лягу под него, будут проблемы. Раздевайся, говорит, Грачёва, ложись на стол и раздвигай ноги. Буду тебя грязно иметь!

– Ой! – Юлька ахнула и поежилась. – Че, прям так и сказал?

– Так и сказал. А не ляжешь, говорит, не допущу тебя к экзамену – за пропуски. Так и буду мурыжить до конца года, пока сама ко мне на коленях не приползешь.

– А ты что?

Рита смерила ее презрительным взглядом.

– Я что, похожа на шлюху? Плюнула ему в морду и ушла. Вот и учусь теперь на третьем курсе, хотя уже на четвертом должна была быть… Пришлось фактически заново поступать после академа.

Юлька вздохнула и покачала головой.

– Эх… Вот и Катьке он тоже секс предложил… И тоже за пропуски.

Красиво выщипанные бровки третьекурсницы полезли на лоб.

– К-как предложил? – почему-то она стала заикаться.

А до меня внезапно дошло, что именно Юлька сказала.

– Ты чего, сдурела? – возмутилась я. – Ничего он мне еще не предлагал! Просто «неуд» за посещаемость поставил!

– Вот! – твердо заявила Юлька и подняла указательный палец кверху. – Я поэтому и хотела узнать у Риты подробности – слушала в пол-уха тогда, всего и не запомнила. Где-то я читала, что у таких хищников обычно одна модель поведения. Выбирают симпатичную девчонку с какой-то определенной проблемой – как у вас двоих… – и она обвела нас с Ритой рукой. – Вы ведь и в самом деле обе пропускали, не прикопаешься… Небось еще кого-нибудь по той же причине параллельно заваливал – чтобы не выглядело, будто это он специально одних девчонок выбирает.

Рита вздохнула с видимым облегчением.

– А так это ты только предполагаешь…  А я уж испугалась, что он и в самом деле к ней полез…

– А то что, приревновала бы? – усмехнулась Юлька.

– Чего?! – Третьекурсница даже приподнялась со стула от возмущения. – А ну валите отсюда обе две… Я им тут душу вываливаю, понимаешь… Писюхи малолетние!

И она угрожающе замахнулась на нас рукой с зажатым в ней смартфоном.

– Ладно-ладно, мы пошутили… – Юлька подхватилась с места, я – за ней, и через пару секунд мы уже ждали лифта вниз.

– И чего мне делать? – угрюмо спросила я. – Если эта сволочь только и ждет, что я прибегу к нему, умоляя пересдать экзамен…

Моя изобретательная подруга всерьез задумалась. Думала долго, часа два, и, наконец, когда я уже успела обо всем этом подзабыть, выдала.