Нет золота в Серых Горах - Анджей Сапковский Страница 2

Хо-хо! Звучит мудро, аж зубы болят, а ведь это еще не конец.Продолжая штудировать классика, мы узнаем, что фэнтези, с одной стороны,принципиально отличается от сказки, ибо фэнтези есть игра с ненулевой суммой, авот с другой стороны, совершенно от сказки не отличается, ибо она не поддаетсяпроверке в плане событийной осуществимости (она «антиверистична»). Зубы болятвсе невыносимее, но что делать, лемовская «Фантастика и футурология» быларассчитана не на таких, как я, простачков, которым разжуй и положи в рот, даеще и подтверди это тривиальным примером. Скажем, вот так: сказка и фэнтезитождественны, ибо непроверяемы. И в сказке, и в фэнтези Золушка, к примеру,едет на бал в тыкве, запряженной мышами, а трудно придумать что-либо болеенепроверяемое. Детерминизм событий, пресловутый «гомеостат» сказки требуеттого, чтобы дающий бал принц ощутил при виде Золушки удар, приступ неожиданнойлюбви, граничащей с умопомрачением, а «игра с нулевой суммой» требует, чтобыони поженились и жили долго и счастливо, предварительно покарав злую мачеху ине менее злых сестер. В фэнтези же может сработать «стохастика случайностей» —принц, допустим, ловко разыгрывает страсть, выманивает девушку в темную галереюи лишает невинности, а затем приказывает гайдукам выкинуть ее за ворота.Обуреваемая жаждой мести Золушка скрывается в Серых Горах, где золота, какизвестно, нет, там организует партизанский отряд, дабы свергнуть насильника строна. Вскоре благодаря древнему предсказанию становится ясно, что именноЗолушке-то принадлежат права на корону, а негодяй-принц — незаконнорожденныйсын и узурпатор, да к тому же еще и марионетка в руках злого чародея. Ядоступно изложил?

Однако вернемся к той непроверяемости («антиверизму»),характерной черте, либо — если это больше нравится другим, а особеннопротивникам жанра, — стигме фэнтези. Снова обратимся к Золушке. Пусть нашеповествование начнется, когда все уже чуточку подпорчено стохастикойслучайностей — скажем, на балу. Что мы тут имеем? Мы имеем замок и галереи,принца и дворян в атласе и кружевах, лакеев в ливреях, канделябры — всеверистично до тошноты. Если дополнительно мы прочитаем фрагмент диалога, вкотором гости принца комментируют постановления Константинопольского Собора, топроверяемость будет уже полной. Но тут вдруг появляются волшебница, карета изтыквы и влекущие ее полевые мышки! Ох, скверно! Антиверизм! Непроверяемость!Остается только надеяться, что действие, может быть, разворачивается напланете, где мыши таскают кареты ежедневно. Может, добрая волшебница обернетсякосмонавткой из NASA или переодетым мистером Споком. Или, например, всепроисходит на Земле после какого-то ужасного катаклизма, отбросившегочеловечество к феодализму и галереям внутренних двориков и одновременнообогатившего мир мышами-мутантами. Ведь такой поворот событий был бы научным,серьезным и, ха-ха! — веристичным! Но магия? Волшебница? Нет. Исключено.Несерьезные глупости. «Выкинуть, — цитирую Лема, — в корзину». Убейтеменя, дорогие, но я не вижу большой разницы между непроверяемостью волшебнойтыквы и непроверяемостью удаленных галактик либо Большого Взрыва. А разговоры отом, что волшебных тыкв не было, нет и не будет, а Большой Взрыв мог некогда иметьместо либо еще может когда-нибудь случиться — для меня дискуссия бесплодная исмешная, ведущаяся с позиций тех цековских деятелей культуры, которые некогдатребовали от Теофиля Очепки, чтобы он перестал малевать гномиков, а начализображать достижения коммунизма, ибо коммунизм существует, а гномики — нет. Искажем себе раз и навсегда, — с точки зрения непроверяемости, фэнтези нелучше, не хуже, чем так называемая SF. А для того, чтобы наш рассказ о Золушкестал веристичным, ему необходимо в последних абзацах оказаться сном секретаршииз проектного бюро, упившейся вермутом в предновогоднюю ночь.