Последние герои - Личия Троиси Страница 2

Храм Нового Энавара был переполнен: на его крыльце собралось столько народа, что некоторые из пришедших даже не пытались войти, а окружили вход и ждали снаружи. Пришлось позвать солдат, чтобы из-за давки не произошла трагедия, как уже случилось неделю назад в одной деревне у подножия гор Сершет. В той деревне храм был маленький, чуть больше, чем бревенчатая хижина. Охранявшие его жрецы были молоды и неопытны: тех же, кто был старше, недавно свел в могилу мор. Народ собрался туда из всех зараженных местностей, даже из самых отдаленных. Путь к храму был утомительным, и самые слабые не выдержали его. К концу дня двадцать местных жителей были задавлены в толпе: старики, женщины и один ребенок. Те, кто это видел, рассказывали, что народ шагал по трупам, потому что те, кто шел сзади, толкали передних. Все были готовы на все, лишь бы получить питье, которое лечит от мора, — питье, которое спасет им жизнь. Тогда Теана решила установить дисциплину. Толпа — это чудовище, которым управляют звериные инстинкты, и ее нужно укрощать, как зверя. Необходимо мобилизовать солдат, которые будут следить за тем, чтобы не повторились трагические события прошлой недели, и призвать на помощь странствующих жрецов, которые отнесут лекарство тем, кто живет в глуши, и тем, кто не может прийти сам. Теана обучала их как раз в эти дни, чтобы потом разослать по всему Всплывшему Миру. А пока она решила раздавать питье только в том храме, которым управляла сама, — в храме Нового Энавара, самом большом во всем Всплывшем Мире.

Объявления были развешаны за три дня до назначенного срока и на небольшой территории, но Теана была уверена, что людей будет больше, чем она ожидала.

Паломники начали выстраиваться в очередь уже в самом начале ночи. Началась драка за места, но солдаты сумели прекратить ее без большого шума. На рассвете начался дождь, но никто не ушел со своего места.

Под алтарем, в темноте храма, воздух оглашался стонами и жалобами. Они сливались в одну общую мелодию, а фоном для нее служил тихий, ровный гул — дыхание многих тысяч собравшихся. Среди них были умиравшие, которых родные принесли на руках. Несколько больных умерли прямо в храме еще до того, как началась раздача лекарства. Из одного нефа храма в другой ходили Милосердные в своих масках с кривым клювом. Они давали воду тем, кто хотел пить, и помогали несчастным чем могли.

Теана всматривалась в эту бесформенную и беспорядочно волнующуюся толпу с крытой галереи, которая проходила под самой крышей храма. Два ряда мощных колонн делили храм на три нефа. Стоял пасмурный день, редкие солнечные лучи с трудом проникали в здание через алебастровые окна. Фрески на стенах были почти не видны в полумраке. Казалось, что они изображают призраков из страшного сна и что эти жуткие фигуры угрожают собравшимся в храме. Наступивший день был мрачным во всех отношениях.

С этой высоты толпа казалась одним существом с тысячью голов, но лишенным способности думать и имеющим лишь одну цель — выжить. Каждый в ней согнулся под тяжестью своих бед, потерял индивидуальность и стал частью массы, у которой нет ни души, ни прошлого. Толпа жила в настоящем — здесь и сейчас. Но в конечном счете это и есть основная суть любой эпидемии: каждый умирает один, но видит, как одновременно с ним гибнут тысячи других, и эти смерти отрицают его личную трагедию. Смерть перестает быть личным делом: она больше не забирает свои жертвы в уединении их домов, а хватает их всюду и без разбору. Последний стон умирающего сливается с тысячами других стонов, а тела находят приют в общей могиле. Теана видела много таких могил. Они лежат, словно поленница дров, и невозможно отличить один труп от другого.

«Перестань вспоминать это!» — велела она себе и усилием воли прогнала страшное видение недавнего прошлого и бесполезные размышления. Сейчас не время философствовать. Ее ждет день трудный, как на войне.

Перед ней выстроились в ряд те, кто помогал ей раздавать лекарство, исцелявшее моровую болезнь, — то, для которого нимфы отдали свою кровь. Большинство помощников были очень молоды, на их лицах отражались испуг и усталость. Теана понимала их: эта огромная толпа, пришедшая в храм, чтобы получить из их рук жизнь и готовая на все, чтобы выжить, вызывала страх и у нее, особенно после того, что она видела с галереи.

Половина ее отряда помощников состояла из нимф: в соглашении, которое она заключила с их королевой Калипсо, было условие, что представительницы нимф должны присутствовать при раздаче лекарства. Нимфы, конечно, доверяли Теане, но не вполне: они стали осторожными после истории с гномом Уро, убивающим нимф, чтобы получить их кровь. Теперь они хотели быть уверены, что результат их жертвы будет использован наилучшим образом. Теана охотно согласилась с этим условием и с самого начала предполагала, что некоторые из наблюдательниц станут ей помогать. Действительно: достаточно было одной из них всего один раз увидеть, как раздают лекарство больным, и она немедленно предлагала помочь. Отчаяние людей и жалкое состояние, в которое их приводила болезнь, могли вызвать сочувствие у любого. Но сегодня было иначе. Сегодня больные прежде всего вызывали не жалость, а страх.

Теана оглядела одно за другим лица жрецов.

— Я знаю, что вы боитесь. И это понятно. Но здесь есть солдаты, и они защитят вас. Им уже приходилось успешно подавлять беспорядки, они знают, как поступать в подобных случаях. Постарайтесь не думать о паломниках как о единой массе умирающих. Смотрите им в глаза, ищите под болезнью человека. Это поможет вам понять, что бояться нечего.

— Госпожа, мы сначала отслужим молебен? — спросил один из жрецов.

У Теаны вырвался тяжелый вздох.

— Сколько человек из вас верят, что мы здесь ради Тенаара? Там, на улице, много таких, кто потерял веру. Нет, сегодня мы здесь, чтобы лечить тела, а не души. Молясь, мы потратим лишнее время и можем разгневать народ. Несколько человек уже умерли, дожидаясь нас. Мы не можем допустить новые смерти.

Теана никогда не думала, что однажды скажет такое. Раньше ее вера была гораздо тверже. Но ее поколебали нищета и боль. Верховная Жрица проявила слабость, а ведь она мечтала, чтобы поклонение богу было безоговорочным. Но тяжелые испытания заставили ее отступить.