Фурия Капитана - Джим Батчер Страница 19

Он моргнул пару раз, глядя на неё, затем тщательно изучил поверхность своего чая. Чувства Исаны подсказали ей о том, что ему этот комплимент доставил удовольствие и гордость, наряду с большой долей смущения. Его щеки слегка покраснели.

— Ну, — сказал он. — Я не смог бы сделать ничего из этого без тебя и дяди. Учивших меня. Подготовивших меня.

Исана почувствовала небольшой укол вины. Его подготовка была, вероятно, одной из самых больших вещей, которую она не сделала. Она отпила немного чая, а затем остановила взгляд на его поверхности.

— Тави, — сказала она. — Здесь безопасно говорить?

Он немного склонил голову набок, и она почувствовала всплеск любопытства, мелькнувшего в его мыслях.

— Да, — сказал он с полной уверенностью. — Нас здесь никто не сможет подслушать. Что такое, тетя Исана?

Исана глубоко вздохнула.

— Есть кое-что, о чём мы должны поговорить, — сказала она.

Лицо Тави снова покраснело.

— Слушай, много из всего этого только слухи. Я имею ввиду, парни собираются за выпивкой и каждая небольшая история всё растёт при пересказывании.

Исана удивленно моргнула.

— Я хотел сказать, что я не устраиваю попойки и всё такое. Всем нравится травить такие байки, хотя на самом деле это не так весело.

— Тави, — строго сказала Исана. — Великие фурии, о чем ты?

На мгновение Тави застыл, раскрыв рот. Пронзительное чувство досады хлынуло из него волной, которую Исана практически могла видеть. Но он пришел в себя и сказал:

— Эм. Ни о чем.

Исана выгнула в ответ бровь.

Тави вздохнул, снова краснея.

— Я говорил о Китаи. Она и я…

— Ах, — сказала Исана. — Вы вместе.

— Ум. да.

— Во всех смыслах этого слова, как я понимаю?

— Ну… Да, — наконец выдавил он, — Но это не значит, что мы… В смысле, некоторые мараты, эээ, немного неразборчивы в этом плане, и множество их всадников постоянно находится рядом со мной, когда я на виду у всех, что неизбежно порождает у всяких идиотов желание распускать слухи об этом, но всё совсем не так. — Тави перевел дух. — Китаи и я просто… вместе.

Исана вздохнула.

— Стой. Мы оба не хотим, чтобы ты вдавался в подробности. — Она ненавязчиво повертела чашку в руках. — Но… Со временем может стать еще сложнее. Мне следовало поговорить с тобой об этом раньше.

— Хм, — сказал Тави.

Сейчас он, возможно, стал полностью взрослым мужчиной, но Исана была знакома с его неловким ёрзанием. Он всегда делал это, когда был пойман с поличным, как ребёнок.

— Тебе не нужно ничего говорить. Я многое понял, к моменту когда мне было уже около десяти. В смысле, заботясь об овцах и других…

Исана покачала головой и, неожиданно для себя, тихо рассмеялась.

— Нет, нет, не об этом, — сказала она. — Ты меня не так понял…

Она была прервана звуком открывшейся двери. Она повернулась, чтобы обнаружить стоящего в дверях Арариса.

— Капитан, — спокойно сказал он, хмурясь. — Мы только что получили сообщение от одного из мужчин. Сингуляры сенатора Арноса идут сюда, чтобы встретиться с вами.

Подбородок Тави резко дёрнулся вверх.

— Зачем?

Арарис пожал плечами.

— Нет никаких деталей. Они сейчас наверху, у парадной двери.

— Похоже, самое время поговорить с Максимусом и Крассусом о графике тренировок на этой неделе. Отправьте за ними гонца.

Арарис ударил кулаком по сердцу и удалился. Тави закусил губу, оглядывая небольшую комнату. Он открыл вторую дверь позади стола и сказал:

— Тётя, я могу попросить тебя подождать меня в моих покоях? Я просто не смогу объяснить лакеям сенатора, что ты тут делаешь.

— Конечно, — сказала Исана, вставая.

Она быстро прошла за дверь. Было сложно видеть без каких-либо ламп, но скромных размеров комната выглядела так же функционально и аскетично, как и его кабинет, за исключением помятой двуспальной кровати.

Как бы то ни было, Легион очень сильно на него повлиял, подумала Исана. Любой, кто мог заставить Тави содержать свою комнату в чистоте, не мог быть безнадежно плохим.

Тави закрыл дверь больше чем наполовину, приложил палец к губам в совершенно ненужном жесте осторожности и затем вернулся в офис. Исана слышала как он поставил стулья на место, услышала звон жестянок, когда он, по-видимому, поместил одну из чашек чая на полку.

Его тень переместилась мимо приоткрытой двери и он уселся за своим столом. Зашелестела бумага. Через несколько секунд снова открылась дверь, и тяжелые шаги нескольких людей огласили комнату.

— Просто оставьте мой поднос с завтраком на полке, — сказал Тави, рассеянным тоном. — И без вашего нытья. Я вернусь к нему, когда будет до этого.

Последовала недолгая тяжёлая тишина, нарушаемая только звуком пера Тави, царапающего по бумаге.

— Простите? — сказал женский голос.

Это был тихий голос, прозвучавший мягкими тоном и шёпотом, но уши Исаны уловили столько злобы и едва сдерживаемой ярости, что она даже вздрогнула от этого.

— О, — сказал Тави. — Прошу прощения. Вы не камердинер.

— Нет, — сказал женский голос. — Я…

— А камердинер не послал мой завтрак с вами, случаем? — спросил Тави, тоном невинным и дружелюбным. — А то я умираю с голоду.

— Не послал, — произнес холодный голос.

— Я уверен, что он хотел, — сказал Тави. — Как думаете, не могли бы вы крикнуть вверх по лестнице и посмотреть, если он там на п…

Раздался громкий, резкий звук удара — руки хлопнувшей по поверхности стола, поняла Исана. Затем шелест, с которым уложенные аккуратной стопкой бумаги падали с края стола на пол.

— Не смешно, — произнес холодный голос. — И я скорее перережу тебе горло, чем позволю продолжать этот цирк. Ты меня понял?

Исана немного изменила положение. Она не могла видеть женщину, с которой Тави разговаривал, но она могла видеть его лицо в профиль. Он сидел на стуле, руки на столе, и смотрел на говорившую со спокойным, отрешённым выражением.

Не было ни тени насмешки на его лице. Ничего, даже отдаленно говорившего о том, что его жизни только что угрожали, и это успокоило Исану настолько, что она смогла разглядеть выражение его лица. Оно было спокойным и уверенным, и она не могла уловить даже намека на его истинные эмоции.

— Я понимаю, — спокойно сказал Тави, — что если вы продолжите демонстрировать неуважение, неподобающее солдату, игнорируя даже элементарный воинский этикет — вроде того, чтобы стучать в дверь старшего офицера, перед тем как войти — и не прекратите говорить со мной в таком тоне, мне придётся привязать вас к позорному столбу до тех пор, пока муравьи не начнут ползать по вашим волосам, забираясь в глаза.