Хроники искателей миров. Дворец Посейдона - Томас Тимайер Страница 19

На корабле воцарилась полная тишина. Палуба перестала вибрировать, исчезло ритмичное шипение клапанов, стравливающих отработанный газ. Стало слышно, как в такелаже тонко посвистывает ветер, а внизу мерно шумит море.

Оскар снова взглянул на кабель. Гумбольдт рывком отсоединил провод от клеммы и принялся очищать его от зеленоватого налета какой-то пастой с отвратительным запахом. Когда медь снова засверкала как новенькая, он вставил провод в разъем, заизолировал и туго затянул винт.

– Теперь попробуем. Включайте!

Шарлотта и Элиза снова передвинули рычаги, давая полную мощность. В резервуаре преобразователя зашипело и заклокотало, потом раздался негромкий хлопок. Лопасти воздушных винтов слились в полупрозрачные диски. Гумбольдт снял резиновые перчатки и удовлетворенно прислушался к ровному гудению двигателей. «Пачакутек» начал набирать скорость.

Покончив с ремонтом, ученый поднялся на капитанский мостик, проверил показания приборов и кивнул сам себе.

– Неплохо сработано. Все действует безупречно. У нас снова полная мощность. Оскар, собери инструменты и тоже поднимайся наверх! Нам нужно кое-что обсудить.

Оскар поспешно сложил в футляр разложенные на палубе гаечные ключи, плоскогубцы и отвертки, отнес футляр на место и направился к небольшому трапу, ведущему на мостик.

– Я понимаю, что все вы слегка разочарованы тем, что наше пребывание в Афинах оказалось таким недолгим, – начал Гумбольдт, – но у меня были свои соображения. Одно из них заключается в том, что за нами постоянно следили.

– Что? – Оскар не поверил ушам. Обычно он спиной чувствовал слежку. В прежней жизни карманного воришки это чутье не раз его выручало. Но здесь он не заметил ничего подобного.

– Кто за нами следил? И с какой стати?

– К сожалению, на оба этих вопроса у меня нет ответов. Я не хотел вас тревожить, поэтому сообщил о слежке только Элизе.

Та пристально взглянула на обоих молодых людей и слегка наклонила голову.

– Человек, который стоит за этим, чрезвычайно опасен, – негромко проговорила Элиза, – я убеждена в этом. Нечто темное окружает его, как грозовая туча. И у него такая аура, через которую я, как ни пыталась, не смогла проникнуть. Какими бы ни были его цели, они связаны со злом.

– Вечером в день нашего прибытия все было спокойно, – продолжил Гумбольдт, – однако уже на следующий день я заметил мужчину, наблюдавшего за нами с противоположной стороны улицы. Когда мы взяли экипаж, чтобы отправиться в Политехникум, он последовал за нами. Затем я на какое-то время потерял его из виду, но вскоре снова обнаружил поблизости. Он укрылся за колонной неподалеку от главного входа в здание и пристально наблюдал за всеми, кто входил и выходил. При этом мне так и не удалось разглядеть его лицо – оно постоянно оставалось в тени, а избранная им позиция и манера перемещаться свидетельствовали о том, что это настоящий профессионал. Вот почему нам пришлось так спешно покинуть Афины. Сожалею.

– Но теперь-то мы отделались от него, верно? – спросил Оскар. – Он наверняка не умеет летать, и воздушного судна у него нет.

– Надеюсь. Несмотря на это, мы должны быть постоянно начеку. Кажется мне, что этого господина мы еще увидим.

– Что же нам теперь предпринять? – спросила Шарлотта. – Ведь мы выяснили совсем немного.

– Я смотрю на это не столь пессимистично, – успокоил Гумбольдт племянницу. – У нас появился след. Возможно, не слишком ясный, но это лучше, чем ничего.

– Что ты имеешь в виду, дядя?

– Нам стали известны имена. – Гумбольдт поднял вверх два пальца. – Тесла и Ливанос. Что касается Александра Ливаноса, то я не вполне уверен, имеет ли он прямое отношение к решению нашей задачи. Но в отношении Никола Тесла… Кажется, я начинаю понимать, что нам следует искать. Придется отказаться от перелетов на «Пачакутеке» – воздушный корабль слишком бросается в глаза. Мы вернемся домой и отправимся из Берлина поездом. Чем больше мы будем похожи на самых обычных путешественников, тем лучше.

– И куда мы направимся на сей раз? – Оскар терпеть не мог чувствовать себя болваном, который не понимает, о чем, собственно, идет речь.

– Во Францию, – ответил Гумбольдт. – А если еще точнее – в Париж. В крупнейшую столицу европейского континента.