Королевская кровь. Связанные судьбы - Ирина Котова Страница 19

– Скажи мне, что ты больше никогда не захочешь меня видеть, – попросил он в трубку хрипло, чувствуя, будто стоит на краю обрыва, и уже качается тело – туда-сюда, туда-сюда.

Она помолчала, напряженно вздохнула, словно собираясь сказать то, что столкнет его вниз, – и отключилась. А Люк, откинувшись в кресле, улыбнулся легко и закрыл глаза.

Начало ноября, воскресенье, Иоаннесбург

Марина

– Ну что, – как-то сдавленно пропыхтел Мартин в трубку, – всех помолвила? Все прошло спокойно? Не как это обычно бывает у Рудлогов?

– Ты что там делаешь? – подозрительно спросила я, прислушиваясь.

– Готовлюсь к эффектному появлению у тебя в гостиной, – сказал он со смешком. – Убери слабонервных горничных и детей, будь добра. И закрой глаза.

– Ни за что, – твердо ответила я. – Ты там кросс бежишь, что ли? Опять от декольтированных дам?

Загадочное сопение было мне ответом. Затем в гостиной открылось огромное Зеркало, и из него полезло что-то огромное, мохнатое. Я взвизгнула, подтянула ноги на кресло, а щенок, мирно грызущий до этого ножку столика, заскулил и начал ворчать, припадая на передние лапы. Все это чудесным образом разбавил злодейский смех Марта. Он тянул из Зеркала огромного – выше моего роста – мохнатого медведя и покатывался от смеха, глядя на мое лицо и защищающего меня пса.

– Все, – сказал он, переводя дух и продолжая смеяться, – принимай подарок. Как я и обещал, плюшевый мишка. Видишь, какой я внимательный. Красавец, правда?

Огромный медведь, сидящий на полу, печально смотрел на меня глазами-бусинами. Его коричневая шерстка была взлохмачена, и он должен был бы казаться милым, но впечатление производил гнетущее. Как большая печальная собака.

– Он чудовищен, – честно сказала я, скептически рассматривая подарок. – Мартин, у тебя гигантомания? А если он завалится на меня, когда я буду мимо проходить? Я же не выберусь из-под него без посторонней помощи.

Мартин ржал чуть ли не до хрюканья, и я, глядя на него, тоже начала хихикать. Вот ведь дитя великовозрастное.

– Ничего не знаю, – простонал он, вытирая слезы, – был заказан медведь, одна штука. Принимай. Обратно не потащу. Видела бы ты, какими глазами на меня смотрел мой дворецкий. Он и так мирится с моим нестандартным и неподобающим поведением, но плюшевый медведь в спальне его добил. Так что это тебе, моя девочка. Куда тащить? В спальню?

– Упаси боги, – испугалась я, – я если ночью проснусь и его увижу – тут же засну навечно. К тому же он в дверь не пролезет.

Мы оценивающе посмотрели на дверь – в принципе, если развернуть его головой вперед, то можно попытаться. В высоту он точно не пройдет. Каролинке его, что ли, отдать?

Мишка терпеливо ждал решения своей участи. Бобби, прекративший рычать, уже активно знакомился с новым жильцом – нюхал, кусал за бежевые пятки-лапки. Мартин присел, погладил пса по спине – и тут же получил порцию облизываний и собачьих заверений в любви.

– Обрастаешь животными? – спросил он весело. Щенок изворачивался, покусывал его за пальцы. – Конь есть, собака есть. Слона, что ли, тебе подарить?

– Это от Кембритча, – произнесла я тихо и тревожно взглянула на блакорийца. Тот поднял брови:

– Судя по тому, как ты поменялась в лице, я сейчас услышу очередную ужасную историю. Да?

– Да, – сказала я несчастным голосом. Сразу захотелось плакать. И стало страшно.

– Нет-нет, – проговорил он с комичным ужасом, – таким же взглядом на меня смотрела моя бывшая жена, когда сообщила, что бросает меня.

Я молчала, судорожно соображая, как же начать разговор, и на миг в его карих глазах мелькнуло что-то непонятное, как у больного зверя, но тут же скрылось. Он тряхнул головой, улыбнулся широко.

– А как же мой медведь? Посмотри, как он грустит! Нас бросают, Миша!

Он обнял мишку, с трагичным выражением на лице погладил его по бочкообразной груди, а я то ли всхлипнула, то ли засмеялась. Омерзительное ощущение, когда твой друг куда чище и честнее тебя.

– Так, – сказал маг и провел рукой по волосам, – раз предстоит что-то душераздирающее, давай пристроим медведя куда-нибудь, пока он не довел до инфаркта твою горничную. И напьемся под это дело. Есть чудное местечко в Рибенштадте…

Я переоделась, надела полумаску. За это время чудовищный медведь занял свое место в углу, рядом с будуаром, и в гостиной сразу стало просторнее. Бобби решил, что между лап у него теперь новое спальное место, устроился там, покрутившись, и уснул, прижавшись к плюшевому животу.

– Наверное, он думает, что это его мама, – тихо сказал Мартин, погладил песика по лбу и улыбнулся печально. – Скучает, наверное. Совсем мелкий еще. Ну что, – он встал, – готова к излияниям, неверная?!

– Не готова, – буркнула я. Вот лучше бы он рассердился или обиделся. Тогда бы я не чувствовала себя настолько паршиво. Хотя… разве это про Марта?

– Ничего, – доверительно сообщил мне блакориец, открывая Зеркало, – после третьего бокала вина наступит и готовность. Пошли, девочка моя. И хватит хмуриться, тут пострадавшая сторона вообще-то я, а чувствую себя так, будто что-то натворил.

Ресторанчик напоминал пустое дерево, облепленное изнутри гнездами. И назывался соответствующе – «Воронье гнездо». Здание высотой в три-четыре этажа, толстые стены, выложенные разноцветным тусклым кирпичом, жестяная поблескивающая крыша с острым конусом, плавающие на разных уровнях светильники. Посередине – круглый холл, в котором то и дело открывались Зеркала: здесь, как сказал Март, было место, где маги предавались пьянству и чревоугодию. Внизу – никаких столиков, только кухня, удобства и гардероб. А наверху, по стенам, – круглые балконы на разной высоте, к каждому из которых вел либо маленький лифт, если столик располагался высоко, либо узкая винтовая лестница, если низко. Были и огромные балконы для больших компаний, и маленькие со столиками на двоих, все огороженные черными тонкими перилами – чтобы не дай боги гость не пополнил собой ассортимент отбивных.

Наверху шумно гуляла какая-то компания, но в общем местечко было очень комфортным и необычным. И хорошим, свободным. Ненавязчиво и бодро играла народная музыка – скрипка, дудка, гитара, и светильники периодически пускались в пляс в ритме мелодии, буквально на несколько секунд, замирая после этого в новых конфигурациях.

– Эх, – произнес Март мечтательно, после того как галантно отодвинул для меня стул, – сколько раз мы здесь пили и безобразничали… И не перечесть.

– А сейчас почему нет? – полюбопытствовала я, ожидая, пока неожиданно благообразный официант раскатает передо мной свиток-меню.

– Да… Алекс ушел в ректоры, Макс – в лес, Вики в Эмираты уезжала, а Михей погиб… – Блакориец дернул плечами, и я не стала спрашивать, как это случилось. – Нет ничего постоянного в мире, Марина. Мы все еще самые близкие люди, но у каждого столько обязательств и дел, что встречаться получается очень редко. Это только в последние два месяца обстоятельства так складываются. Вроде и нужно всего лишь только открыть Зеркало, но то у тебя дела, то у Алекса, то у Макса… Этот вообще деревья знает лучше, чем людей.