Реквием по солнцу - Элизабет Хэйдон Страница 19

В Илорке происходило нечто подобное, когда возвращался Грунтор.

Акмеду так и не удалось узнать, каким образом сержант сумел вселить в сердца своих солдат-фирболгов такой ужас, но к какому бы методу он ни прибегнул, сделать это ему пришлось всего один раз.

Едва Грунтора замечали в трех или даже больше лигах от Котелка, солдаты в туннелях и горных проходах Илорка замирали по стойке «смирно», быстро приводили в порядок форму и вспоминали о дисциплине. Фирболги чувствовали его приближение издалека, точно птицы и животные в том фьорде, которые прятались от огневирмов, и, подобно лесным зверям, они изо всех сил старались не попадаться Грунтору на глаза.

Несмотря на очевидный страх перед командиром, который Грунтор старательно культивировал, армия была ему предана, как никакому командующему до сих пор. Акмед не переставал удивляться тому, что примитивным кочевникам, которых они с Грунтором и Рапсодией обнаружили в горах, когда впервые здесь появились, понадобилось всего четыре года, чтобы превратиться в прекрасно выученных солдат, способных нести службу не хуже солдат Роланда, Сорболда или Тириана, а в вопросах применения оружия даже превосходивших мастерством своих соседей. Такое достигается не только долгими и напряженными учениями, но и безоговорочной верностью своему командиру.

Однако, похоже, сегодняшнее появление Грунтора вызвало непривычную панику у его подчиненных. Вместо того чтобы замереть на месте по стойке «смирно», — так обычно поступали фирболги, узнавая о возвращении своего командира, — они разбежались в разные стороны еще до того, как разведчики известили о его скором появлении в Илорке.

Акмед решил, что во время проверки состояния дел на границе Грунтору удалось узнать что-то очень неприятное.

Через несколько мгновений подозрение Акмеда подтвердилось. На горизонте, где степи соединялись с подножием горной гряды Мантейды (так картографы официально называли Зубы), появился отряд из восьми всадников, возглавляемый великаном на огромном боевом коне. Необычно острое зрение позволило Акмеду разглядеть сержанта, из-за спины которого торчали рукояти его многочисленных мечей и кинжалов: он то и дело пришпоривал Лавину и вскоре въехал в ворота недавно построенной стены из обожженного кирпича.

Король болгов поспешил к конюху, терпеливо ожидавшему, когда подъедет сержант, чтобы забрать его лошадь.

Земля под ногами угрожающе ревела, и этот рев становился все громче по мере приближения отряда. В воздухе, точно дым от пожарища, висела пыль, поднятая копытами лошадей. Акмед издалека заметил выражение глаз Грунтора, и оно ему совсем не понравилось. Эти янтарные глаза видели более чем достаточно смертей, разрушений и катастроф, великану болгу пришлось сражаться с жестокими врагами, как людьми, так и демонами, но его взгляд всегда оставался спокойным. Сейчас же в глазах Грунтора застыла тревога, смешанная с удивлением.

— Что произошло? — крикнул Акмед, посылая свой вопрос на крыльях горного ветра, когда сержант остановил кобылу и бросил поводья конюху.

Великан болг несколько мгновений смотрел на короля, а потом покачал головой.

— Ой собирался спросить тебя о том же, сэр, — сказал Грунтор, перекидывая ногу через круп своей кобылы. — Ой думал, здесь страшный пожар.

Он спрыгнул на землю, и она содрогнулась у него под ногами.

Акмед не сводил с него глаз до тех пор, пока конюх не увел лошадь.

— Почему ты так разволновался?

Грунтор наклонился и с благоговением прижал руку к земле, с которой был связан стихийными узами. Земля больше не стонала от страха, она успокоилась.

— Что-то не так на перевале. Там творится ужасное, — пробормотал он и провел рукой по пыли и мелким камешкам на дороге.

Король болгов молча наблюдал за тем, как сержант выпрямился, несколько раз повернулся вокруг собственной оси, а потом пожал плечами.

— Я почуял что-то вроде разрыва или страшной раны, — сообщил он скорее самому себе. — Больше никак не могу объяснить. Земля истекала кровью, она умирала.

— А сейчас?

Великан покачал головой:

— Не-е. Сейчас все спокойно.

— Есть какие-нибудь предположения о том, что это было? — кивнув, спросил Акмед.

Грунтор вдохнул и медленно выдохнул, прислушиваясь к биению сердца Земли в своей собственной крови. Его единение с ее стихией родилось во время путешествия, которое они проделали с Акмедом и Рапсодией, спасаясь из приговоренного к смерти мира, бывшего их домом, когда ползли по корню Сагии, Дерева Мира. Во время этого, как им казалось, бесконечного движения сквозь Время он впитывал древние ритмы, вдыхал ароматы, дремавшие в глубинах земли, он узнал ее так близко, что сроднился с ней, хотя никогда не смог бы сказать, какое знание ему открылось.

Грунтор, сильный и надежный, как сама Земля, — так назвала его Рапсодия, когда они прошли сквозь очищающий огонь, пылающий в самом сердце Земли. Новое имя воплотило в себе его связь с этой стихией. Сейчас, стоя на поверхности, он чувствовал себя брошенным, словно его лишили материального тепла.

И потому рана, нанесенная Земле и заставившая ее кричать от ужаса, отозвалась в его душе, наполнив страхом — чувством, с которым он был не слишком близко знаком.

Он снова покачал головой:

— Не-е-е.

Акмед посмотрел через открытые ворота на тянувшиеся за ними бескрайние степи. Приближался рассвет, заливая мир холодным сиянием; ветер метался по пустынной равнине, и трава покорно склонялась перед ним, пряча ряды укреплений, окопов и туннелей, являвшихся первой линией обороны фирболгов. В том, как бушевал ветер, было что-то угрожающее.

Когда Акмед посмотрел Грунтору в глаза, они сразу поняли друг друга и одновременно бросились в Котелок.

Прежде чем закрыть дверь на засов, Акмед внимательно проверил коридор перед своей спальней. Потом он кивнул Грунтору, и тот осторожно снял сложную систему ловушек и открыл замки массивного сундука, стоявшего в ногах кровати короля болгов, затем поднял крышку, под которой начинался темный проход. Они по очереди забрались внутрь, и Акмед аккуратно прикрыл крышку сундука.

Друзья молча шли по темному коридору, шершавые базальтовые стены поглощали все звуки. По мере того как они углублялись в толщу горы, свежий утренний воздух уступал место застоявшейся сырости.

Чем дальше они шли, тем труднее становилось дышать. Тяжелый запах разрушения, пропитанный дымом воздух наполнил эти коридоры три года назад, и хотя пожар, вспыхнувший во чреве горы, давно погас, после него остались черная сажа и пыль, забивавшие глаза и легкие.

Шагая по туннелю, построенному Грунтором и ведущему в Лориториум, оба молчали. В этих коридорах разгуливали призраки людей и надежд, чей конец был ужасен. Все свое внимание друзья сосредоточили на том, чтобы не попасть в ловушки, расставленные Грунтором для непрошеных гостей, — только они с Акмедом и Рапсодия, приходившая в Лориториум раз в год взглянуть на Спящее Дитя, знали, как их обойти.