Крысиный Вор - Антон Орлов Страница 19

Внутри сияли магические лампы – лилии, пауки и морские звезды из переливчато-льдистого хрусталя. На капителях нефритовых колонн среди лиственного орнамента притаились искусно вырезанные из зеленоватого камня насекомые и охотящиеся на них хамелеоны. Кран умывальника в роскошной туалетной комнате был сделан в виде золотой змеи с рельефной чешуей и разинутой пастью.

– Так в Аленде все-таки есть горячая вода?

Это его приятно удивило. Даже тот факт, что лицо разбито в кровь, перед этим замечательным открытием отодвинулся на второй план.

– У меня – есть, – ухмыльнулся собеседник, которого он сейчас видел позади себя в зеркале. – Когда я дома, я сам ее грею для хозяйственных нужд с помощью заклинания. В мое отсутствие прислуга управляется традиционным способом, за этой стенкой у нас медный бак и печка. Водопровод здесь, увы, только холодный. Впрочем, и на том спасибо. Повар уже приступил к священнодействию, а пока – по чашке кофе?

– У тебя даже кофе найдется? А то мне уже объяснили, сколько он тут стоит…

– У меня найдется все, что пожелаешь.

Небольшая комната с мягкими креслами и инкрустированным столиком из полированного кварца всех оттенков тумана. Уютный полумрак. По углам серебряные канделябры с волшебными огоньками вместо свечей. Стенные панели светлого дерева покрыты резьбой – папоротники, хвощи, какие-то неведомые оборчатые грибы, и все это сплетается в убаюкивающий хоровод…

Он насторожился, но никакой магии в узорах не обнаружил: всего лишь впечатление от работы гениального резчика.

В арочных нишах лаконичные рисунки на желтоватой бумаге с загнутыми, как у раскатанного свитка, краями: кружащийся в воздухе багряный лист, спаривание черных в алую крапинку насекомых, полосатая рыбина среди красно-бурых водорослей.

В четвертой нише висела серебряная маска. Лицо с пустыми прорезями глаз явно нечеловеческое – и в то же время смутно знакомое.

– Мой портрет, – перехватив его взгляд, пояснил хозяин. – Из прошлой жизни. Иногда предаюсь ностальгии.

«Из прошлой, но похож. Когда же ты, наконец, назовешь меня по имени? А то хотелось бы узнать, как меня зовут…»

Безмолвный слуга поставил на столик поднос с кофейником, сливочником, сахарницей и двумя чашками. Роспись на белоснежном фарфоре изображала тонконогие грибы, напоминающие серое паутинное кружево.

– Китонский фарфор. Помнишь, я тебе о нем рассказывал?

О нелюдской стране Китон, которая находится у подножия Унского хребта в озерном краю, он знал. Однако никаких рассказов на эту тему не помнил. Впрочем, знание должно было откуда-то взяться, верно?

– Красиво, – заметил вслух.

– Ты по-прежнему пьешь кофе с сахаром и сливками? – Легкий оттенок превосходства в тоне собеседника позволял заключить, что сам он предпочитает черный кофе, без всего.

– Наверное, да.

Едва уловимая насмешка во взгляде слегка сощуренных длинных глаз, лиловато-зеленовато-серых: мол, так я и думал.

Гость ощутил раздражение. Этот субъект всегда его невыносимо раздражал. С самой первой встречи: мало того что Вторжение и война, так еще этот бесов демон привязался! Хотя сейчас он уже не демон… Всплыла в памяти ядовитая фраза: «Из нас двоих исчадие Хиалы вроде бы я, а злишься по всякому поводу ты». И вслед за этим накатила дурнота, словно заглянул в пропасть, потому что фраза эта всплыла с такой бездонной глубины, из такой ужасающей дали времен, куда нельзя смотреть без риска для рассудка.

Чуть не расплескал кофе. И, должно быть, переменился в лице, потому что собеседник с тревогой спросил:

– Что с тобой?

– Ничего.

«Я должен вспомнить свое настоящее. Или, на худой конец, обзавестись каким угодно настоящим – чтобы не проваливаться, куда не надо».

– Не тошнит?

– Череп у меня цел, если ты об этом.

В подтверждение своих слов он отхлебнул кофе.

– Может быть сотрясение мозга.

– Если и есть, ничего серьезного.

В течение некоторого времени они играли в молчанку, потом собеседник заметил:

– Можно подумать, ты забыл, как меня зовут.

– Я забыл, как меня зовут. И как тебя – тоже. Не говоря обо всем остальном.

В ответ его оделили участливо-подбадривающим взглядом: мол, не надо волноваться, я с тобой и все под контролем.

– Судя по тому, что я наблюдаю, ситуация далека от истинного трагизма. Ложкой ты пользоваться не разучился – вполне уверенно положил и размешал сахар, уже хорошо. Драться тоже не разучился. Судя по твоим действиям на рынке, все боевые навыки при тебе. Разговариваешь связно, ахинеи не порешь. Не утратил базовых представлений о комфорте – ценишь кофе и горячую воду, тоже радует.

– Я помню, что со мной было вчера, но не помню, что было позавчера и раньше. Там как будто все заметено снегом, и я не могу сквозь него пробиться.

Последняя фраза прозвучала, как та самая ахинея, за отсутствие которой его только что похвалили.

– Похоже на результат колдовства, – задумчиво произнес гостеприимный хозяин. – Выпей еще кофе и расскажи во всех подробностях, что с тобой произошло.

– Может, сначала представишься?

– Потом. Вдруг сам вспомнишь?

Возникло впечатление, что собеседник мухлюет: хочет узнать побольше, придержав до поры свои козыри. Но зачем ему это и в чем тут ловушка?

«Допустим, мне было известно о нем что-то неблаговидное, и он хочет убедиться, что теперь я об этом напрочь забыл?»

Гость молча пил вторую чашку кофе, разглядывая своего визави. Удлиненное, суженное к подбородку лицо обладало несомненным сходством с изящной треугольной маской в нише. Насмешливый рот паяца несколько великоват, зато прямой нос вылеплен безупречно. Глаза подведены, брови выщипаны и тоже подведены, однако за этим сквозило скорее неистребимое актерство, чем присущее мужчинам определенного склада жеманство. Тем более что у него глаза игрока, с которым лучше не связываться. А волосы он выкрасил, надо полагать, ради сходства с флагом, который реет над крышей пресловутого иностранного представительства: иссиня-черный глянец с фиолетовыми и синими прядями. Быть может, ему по роду деятельности так положено?

– Ты дипломат?

– Я глава государства, – небрежно обронил хозяин резиденции. – И в том числе дипломат…

– Какого государства?

– Княжество Лярана. Небольшое, но с интересными экономическими перспективами. Находится в Суринани, в пустыне Олосохар – словно драгоценность, затерянная среди бледно-золотых барханов и Ирбийских скал, похожих то ли на древние руины, то ли на разбитые раковины. Давай сначала о тебе. Расскажи, что ты помнишь.

Не вызывал он доверия. Если б было что скрывать, не стал бы с ним откровенничать… Но в этом никакого смысла: все, что происходило раньше вчерашнего дня, и так скрыто под снегом забвения.