Королева орков. Книга 2. Дочь клана - Морган Хауэлл Страница 19

Две ночи Дар и орки шли к Таратанку. Ближе к горам земля снова стала зеленее, но мало кто здесь трудился на ней. Вместо поселков стояли одинокие хижины в окружении морей высокой травы. В последнюю ночь странствия путники не встретили ни одного человеческого жилища. К этому времени древняя дорога так заросла, что ее почти невозможно было различить на фоне окружающей степи. Только острое зрение орков помогало им идти по этой дороге посреди ночи.

Насколько было известно Дар и ее спутникам, ни один орк уже много столетий не посещал заброшенный город. А в оркских преданиях говорилось, что когда-то он был великим и процветающим. Это был город королевы, родина клана Па, из которого произошла долгая чреда монархов. Жили там и другие кланы, поэтому Таратанк прозвали Городом матриархов. Он был центром оркской цивилизации, средоточием многих чудес. Когда Ковок-ма и другие орки говорили о нем, их голоса отражали восторг и волнение.

Орки увидели руины задолго до того, как добрались до них, но Дар впервые разглядела впереди Таратанк только тогда, когда заря осветила равнину. До города было еще далеко, но он был виден хорошо, поскольку размещался на единственном холме. Каждый из тех городов, которые случилось повидать Дар, был окружен защитной стеной, но та полуразрушенная стена, которая стояла вокруг Таратанка, вряд ли могла служить для обороны. Это была невысокая преграда, казавшаяся ничтожной рядом с развалинами, стоящими за ней. По склону холма к стене вела извилистая дорога. Оглядевшись по сторонам, Дар сказала:

— Здесь нас никто не увидит. Пойдемте дальше.

Величественные руины казались ближе, чем на самом деле, и путники добрались до Таратанка только ближе к полудню. Проход в стене венчала тонкой работы арка без ворот. Несмотря на то, что арка была наполовину разрушена, она оставалась красивой. За аркой находился город, изуродованный войной. Из-за его беззащитности разрушения выглядели еще более жестоко. Большинство зданий рядом с низкой стеной были сожжены и превращены в груды щебня. Только подальше от стены развалины не выглядели настолько ужасно.

Путники вступили в Таратанк и пошли по молчаливым улицам. Время и природа продолжили разрушения, принесенные войной. Травы и деревья пробились между камнями мостовой, ими заросли дома без крыш. Почти везде по стенам взобрались лианы. Правда, растения не слишком портили общий вид, потому что древние строители предпочитали естественные формы. В полуразрушенных домах чаше встречались плавные линии, арки и ниши, чем острые углы. Стены были сложены не из ровных, одинаковых камней, а из разных по форме и размеру. Дверные и оконные проемы и колонны были украшены растительной резьбой. В результате создавалось такое впечатление, будто нижние этажи ломов выросли прямо из земли.

Таратанк стал для Дар первым городом, куда она вошла, и, даже будучи заброшенным и полуразрушенным, он зачарован ее. Орки тоже явно испытывали большое волнение. Все шли молча, чувствуя, что величие и трагедия города требуют безмолвия. Когда Дар наконец заговорила, ей показалось, что ее голос звучит неестественно громко.

— Нам следовало бы найти место для отдыха.

Пробродив какое-то время по извилистым улицам, они нашли заросшее лианами здание, у которого до сих пор сохранилась крыша. Этот дом имел скромные размеры в сравнении с соседними постройками, но Дар и он показался огромным. Как и все прочие здания на этой улице, это был жилой дом.

Из разговоров с орками Дар уже знала, что в их жилищах обитают многочисленные семейства, что и отражали размеры этого дома. Все поколения оркских женщин, когда-либо обитавшие здесь, имели кровных родственников — матерей и дочерей. Когда сыновья женились, они уходили к своим женам, но дочери всегда оставались под одной крышей с матерями. Дар шла по комнатам заброшенного дома, и ее постепенно охватывало чувство общей власти матерей. Мужья приходили, как чужаки, чтобы жить среди женщин, соединенных кровью и долгим совместным житьем.

Дар подумала: «Неудивительно, что они так почитают матерей».

Стены внутри здания не пострадали, но дом был жестоко ограблен. В большинстве комнат было пусто, только валялись на полу опавшие листья, залетевшие через разбитые окна. Порой попадались куски заплесневелой ткани и обломки мебели. Но в комнатах почти не было того, что могло бы рассказать о жизни, которая некогда наполняла их. На усыпанном листвой полу под одним из окон Дар заметила осколки песчаного льда. Она подняла один осколок и рассмотрела его. Он выглядел будто теплый лед. Дар посмотрела на свет через светло-зеленый осколок и попыталась представить, как выглядел песчаный лед, когда был вставлен в оконную раму.

Мало-помалу, ходя под дому вместе с орками, Дар начала понимать его устройство. Через все здание тянулся главный коридор и соединял между собой несколько больших круглых комнат, в каждой из которых имелся очаг. Из больших комнат можно было попасть в помещения меньшего размера. Ковок-ма объяснил, что комната с очагом называется ханмути, то есть «огонь матери», и служит средоточием повседневной жизни семейства. Примыкающими комнатами по большей части пользовались для сна. На втором этаже дома Дар и орки зашли в ханмути особенно большого размера. Пол здесь оказался почти чистым. Несколько больших окон пропускали достаточно воздуха и света. В потолке над очагом имелось отверстие, а вокруг него — остатки металлического дымохода.

— Вот хорошее место для отдыха, — сказала Дар, уже привыкшая принимать решения.

Обычно орки, вставая лагерем, отмечали «Объятия Мут ла». На этот раз они повели себя иначе. Дут-ток и Лама-ток вошли в одну из примыкавших к ханмути комнат поменьше, а Варз-хак и Зна-ят — в другую. Дар осталась в большой комнате с Ковоком.

— Разве мы не должны обозначить круг? — спросила она.

— Стены ханмути служат «Объятиями Мут ла», — ответил Ковок-ма.

— Значит, мы можем спать где угодно?

— Хай. Здесь мы везде внутри священного круга.

Дар бросила взгляд на входы в небольшие комнаты. Ей не хотелось входить нив одну из них.

— Я не привыкла спать одна, — призналась она.

— Это опасное странствие, — сказал Ковок-ма, — когда ты рядом, мне спокойнее.

— Тогда давай отдохнем вместе.

Дар привлекла соседняя комната, в которую сквозь окна проникало солнце. Она вошла в нее, а Ковок-ма вошел следом. Стены комнаты покрывал барельеф с изображением обнаженных детей, бегущих по поросшему цветами полю. Кто-то поиздевался над лицами детей, сбил их так, что в известняке остались ямки. Но даже испорченный, этот барельеф остался произведением искусства. Цветы были вырезаны очень тонко, а бегущие дети казались живыми и веселыми. Только по ногтям на пальцах рук и ног можно было догадаться, что это уркзиммути.

Дар заметила под барельефом линию забавных значков.

— Что это? — спросила она.

— Слова, — ответил Ковок-ма и, указывая на значки, прочел:

Эха смеха не слышно