Фенрир. Рожденный волком - Марк Даниэль Лахлан Страница 19

Жеан ощутил запах жареного мяса и огня с ароматом хвои. Пол был застелен свежим тростником. В доме стоял гул разговоров, кото­рый затих, как только внесли монаха.

— Господин Зигфрид, — сказал Фастар, — мы схватили этого че­ловека, одного из их богов, и принесли сюда, чтобы порадовать тебя.

— Девушку вы схватили?

— Нет, господин.

— Почему?

— Она убежала и затерялась в темноте на южном берегу.

— Так почему вы не там? Скоро уже рассвет.

— Мы потеряли ее след, господин, а этот человек настолько цен­ная добыча, что мы решили сначала доставить его.

— Или же вам надоела погоня, вы захотели вернуться к своему вину и женщинам и решили, что можно швырнуть мне этот кусок, чтобы я был доволен?

Никто ничего не ответил, и Жеан услышал, как фыркнул король. Послышался стук металла о дерево. Это тарелки или кубок на сто­ле? Или меч?

— Значит, ее схватил Ворон?

— Насколько я понимаю, нет, господин. Он подстрелил другого оборотня, но девушку поймать не смог.

— Не захотел мочить перышки, — вставил Офети.

Фастар раздраженно выдохнул. Монах чувствовал, как его бесит то, что толстяк позабыл его приказ молчать.

— Другого оборотня?

— Да, господин. Волкодлака.

— Откуда он взялся? Может, это Волк из пророчества?

— Я не знаю, господин. В любом случае он мертв.

— В любом случае это не тот волк. Ворона с тех пор кто-нибудь видел?

— Мне кажется, он вернется в лес с сестрой, если она еще жива.

— Если нет, он сварит из нее похлебку, — снова вставил Офети.

— Заткнись, Офети, — велел Фастар.

Король сухо рассмеялся.

— А ты, Фастар, с удовольствием перерезал бы Ворону глотку, а?

— Я сделал бы это в городе, господин, если бы он не носился так быстро.

— В самом деле? Я же пошутил. Он полезен мне, он мой союзник. Мы просто расходимся во мнениях, как действовать дальше, вот и все.

— Все это выше моего понимания, господин.

— Вот и славно.

Исповедник услышал приближающиеся шаги. Зазвучал голос Зигфрида:

— Это и есть бог?

— Да, господин.

— Святой-калека. Это не бог, Фастар, ты просто путаешься в сло­вах. Хотя он служит их богу. Верно, священник?

Жеан ничего не ответил.

— А ты знаменит, знаешь об этом? Ваши воины выкрикивают твое имя, когда осыпают огнем и камнями мои корабли. Он что, немой? Его язык скрючен так же, как тело? Он говорит на нашем наречии?

— Говорить он умеет, точно знаю, — сказал Офети. — Он гово­рил в их святилище.

— И что он говорил?

— Что он не бог.

— Что ж, хотя бы в этом мы с ним согласны. Как он оказался у вас, Фастар?

— Он был в храме вместе с девушкой.

— Значит, она была у вас в руках, и вы ее отпустили?

— Ее утащил вервольф, господин. Он чародей, я ничего не мог поделать. Я сломал отличный меч, когда ударил его, а мои парни об­ломали о его бока несколько копий.

Жеан усомнился в правдивости его слов. Норманны не говори­ли об этом между собой, а уж такое поразительное событие они не могли не обсудить.

— Но Ворону как-то удалось его победить.

— У него заговоренные стрелы, господин. Оборотней берет только магия, а Ворон известный чародей.

— Надо думать. Так что же случилось с девушкой?

— Она выпрыгнула из окна и поплыла на южный берег. Убежа­ла в лес, там-то мы ее и потеряли.

Жеан услышал вздох, кто-то заметался по комнате.

— Единственная причина, по которой я взял в поход вас, хордов, — вы считаетесь настоящими героями. Могучие воины! А по­теряли в темноте девчонку!

Снова шарканье ног по полу.

— Куда убежала девушка, священник? На южном берегу есть кто-нибудь, к кому она могла пойти?

Исповедник хранил молчание.

— Между прочим, не только мы ищем ее. Если ее схвачу я, она останется жива. Если же кто-нибудь другой, ей потребуется вся по­мощь вашего бога и даже больше.

Жеан ощутил дыхание на лице. Король наклонился, обращаясь к нему:

— Ее хочет заполучить наш Ворон, а ему не свойственна жалость. Он ее сожрет, и, скорее всего, живьем. Если ты не хочешь ей такой судьбы, помоги нам ее найти.

Первый раз Жеан заговорил:

— Зачем она вам?

— Ага, так он разговаривает. Отвечай на мой вопрос: где де­вушка?

— Я не знал, что она убежала. Я очень плохо знаком с местно­стью вокруг города. Как ты заметил по моему состоянию, я не при­вык гулять по окрестным полям.

Голос заговорил в самое ухо:

— А ты, монах, нисколько не боишься.

Жеан снова промолчал.

— Так значит, ты пророк? — продолжал король.

Молчание.

— Ну же. Я и сам это знаю. Не только у вашего Эда есть лазут­чики. Мы, между прочим, вовсе не такие отсталые, как вам кажет­ся. Ты пророк, я слышал, как об этом говорят.

Жеан ощущал какой-то запах, который заглушали запахи горя­щей хвои, тростника и жареного мяса. Что это? Тот же самый за­пах, который стоял в Париже. Запах мертвой плоти. Гниения. Чело­веческих останков.

— Давай-ка не будем усложнять. Я хочу, чтобы ты сослужил мне службу. Ты говоришь то, что я хочу знать, а я даю то, что нужно те­бе. Что тебе нужно?

Жеан знал только один ответ на этот вопрос.

— Чтобы ты обратил душу к Богу.

— Нет. Я король и предан Одину, это всем известно. Но позволь мне тебя угостить. Хочешь вина? Еды?

— Да. Но я не могу есть самостоятельно.

— Ну уж я тебя кормить не стану. Всему существует предел, и я не собираюсь дотрагиваться до калеки.

— Пусть мальчишка его покормит. — Это снова был Офети.

— Заткнись, жирный дурак, — сказал Фастар.

— Какой мальчишка?

— Там с нами пришел купец, у него раб, мальчишка, немой ду­рачок. Он из Миклагарда и все равно ничего не соображает, так что не будет большой беды, если он подцепит от калеки какую-нибудь заразу.