Инсайдер - Юлия Латынина Страница 19

Общая стоимость первой очереди стройки оценивалась в двести миллионов галактических денаров. Компания, понятное дело, была государственной.

Шаваш перевернул последнюю страницу и увидел то, что искал, – президентом компании предполагали назначить Чанакку – внучатого племянника первого министра, человека довольно пустого и развратного, провалившего уже по крайней мере три поручения, и вдобавок фанатичного националиста, что было особенно неприятно космополиту Шавашу, с его безупречным знанием Стандарта и изысканными костюмами, пошитыми не ближе чем за три тысячи световых лет от Веи.

– Вот, – сказал первый министр, – безусловно важное дело. Пора кончать плестись в хвосте развитых миров. Ни у кого нет такого комплекса!

Шаваш подумал про себя, что такие комплексы есть и на Транаре, и в Дакии. Но что верно, то верно: ни у кого не было такого комплекса в государственной собственности.

– Через два года, – сказал первый министр, – мы будем диктовать погоду на рынке космических двигателей! В течение недели ваше министерство должно изыскать семьдесят миллионов денаров на первоочередные расходы!

– Мы не можем это сделать, – спокойно сказал Шаваш.

– Почему?

– Денег нет. Чиновникам в Чахаре второй год жалованье не платят.

Яник с неодобрением смотрел на министра финансов. Шаваш был слишком молод. Яник еще помнил те времена, когда слова «денег нет» просто не имели смысла в Вейской империи. Если денег не было, можно было их напечатать. На цену товаров это никак не влияло, потому что цена товара определялась не количеством денег в обращении, а Указом о стоимости товаров, услуг и проступков.

– Господин Шаваш, – спросил Яник, – каково ваше ежемесячное жалованье?

– Триста ишевиков, ваша светлость, – ответил чиновник.

– Это правда, что ваша последняя игрушка, частная космическая яхта класса «Изумруд», стоила пятьдесят миллионов ишевиков?

– Это был подарок друзей, – улыбнулся чиновник.

– Господин Шаваш, – сказал Яник, – Тас'Салим – важнейшая стройка для нашего государства. Мы обязаны найти на нее деньги. Или мы займемся вашей яхтой. Вы меня поняли?

– Вполне.

* * *

Шаваш вернулся в свой роскошный кабинет искренне расстроенный. Он цыкнул на секретаря, швырнул модный пиджак на спинку стула, бросился в кресло и некоторое время сидел неподвижно. Те, кто поверхностно знал чиновника, были бы уверены, что он раздосадован неприкрытой угрозой, прозвучавшей из уст первого министра: красавица яхта явно кое-кому не давала покоя. Но, как ни странно, видимо, Шаваш был обеспокоен совсем другим. Во всяком случае, в абсолютной тиши кабинета, снабженного дюжиной противоподслушивающих устройств, он позволил себе сжать голову обеими руками и тихо пробормотать:

– Что они делают! Нет, суки, они понимают, что делают, или нет?

После чего включил интерком и распорядился:

– Дарен! Найди мне Стефана Сигела, и побыстрее.

Стефан Сигел был представитель Объединенного банка Нарена и Лиссы, двадцатого по величине в этом секторе Галактики, и пожаловал на Вею неделю назад в надежде на сотрудничество.

Стефан Сигел объявился в кабинете министра финансов через два часа.

– Господин Сигел, – сказал Шаваш безо всяких преамбул, – правительство нашей империи хотело бы срочно занять у вашего банка семьдесят миллионов галактических денаров сроком на шесть месяцев под девятнадцать процентов годовых. Вы согласны?

Господин Сигел сглотнул. Девятнадцать процентов годовых – это был очень жирный кусок. Облигации Федерации приносили семь процентов годовых. Облигации Геры – семь с половиной процентов. И хотя финансы Империи Великого Света находились, понятное дело, в куда худшем положении, нежели финансы Геры, его банк нашел бы шестнадцать процентов вполне приемлемой цифрой.

– Да, – сказал Стефан Сигел.

– Прекрасно, – ответил чиновник, – кредитное соглашение будет подписано через час после того, как полпроцента от займа будет переведено вот на этот счет.

И с этими словами Шаваш протянул господину Сигелу листочек с названием банка и номера счета.

Спустя несколько дней, за час до заседания правительства, министр финансов Шаваш положил на стол первого министра Яника кредитный договор с Объединенным банком Нарена и Лиссы.

– Вот ваши семьдесят миллионов, – сказал он. – Полагаю, что нет смысла включать их в доходы бюджета. Они проходят по внебюджетному фонду содействия развитию промышленности.

Повернулся и вышел из кабинета.

«Все-таки удивительно расторопный человек, – растроганно подумал первый министр. – Как это он успел так быстро устроить деньги?»

Конечно, первый министр смутно понимал, что существует некая связь между способностью Шаваша быстро доставать галактические кредиты и покупками вещиц вроде частной космической яхты. Но первому министру было приятно думать, что любые деньги, которые Шаваш заработал на этой сделке, бледнеют по сравнению с тем барышом, который получит его внучатый племянник, закупая для своей компании галактическое оборудование у подставных фирм по вдвое завышенной цене.

* * *

В тот день, когда в столице был столь счастливо решен вопрос о финансировании Тас’салимского алюминиевого комплекса, Бемиш, Уэлси и третий человек, по имени Мак-Кормик, поехали в Ассалах. Мак-Кормик был в банке консультантом по промышленному строительству и прилетел на Вею накануне.

На полдороге они чуть не утонули в огромной рытвине: дорога исчезала куда-то под землю, а метрах в семи возникала опять. Обитавший неподалеку старик созвал народ, и народ перетащил вездеход на волокуше, стребовав за это такие гроши, что у Бемиша даже исчезли подозрения, что рытвину он устроил сам, чтобы взимать плату за перевоз. Впоследствии Бемиш узнал, что в этом месте сходились два уезда и начальники никак не могли договориться, кому заделывать промоину.

На развалинах Бемиш затосковал так, как никогда в жизни, от невиданной порчи природы и стройматериалов.

Черные ворота на летное поле торчали на фоне синего неба, одинокие, как триумфальная арка, и были украшены разнообразными воззваниями к богам и бесам. В стартовых шахтах цвели желтые и круглые, как глаз совы, озерца. Гигантская эстакада развалилась, столбы и перекрытия обросли зеленью и цветами, по полотну, предназначенному для многотонных грузовиков, сновали муравьи.

Ровно половину будущего поля покрывал ровный и необыкновенно колючий кустарник с синенькими цветочками и полуторасантиметровыми шипами, и это придавало космопорту вид леса, окружающего замок спящей красавицы. Увы, при появлении Бемиша колючки не пропали.

Административное крыло пассажирского терминала обрывалось на уровне первого этажа, шахта лифта упиралась прямо в небо. О том, чтобы в нем кто-то когда-то обитал, и речи быть не могло, однако Бемиш хорошо помнил имевшуюся в отчетности компании графу об офисных расходах как раз по высившемуся перед ним зданию. Что-то жуткое было в этом месте, переставшем быть частью природы и так и не ставшем частью промышленного мира.