Топот бессмертных - Илья Те Страница 19

К его радости и одновременно разочарованию, роясь в рюкзаках, Аспирин не обнаружил предметов вооружения ни у кого из группы.

Следовательно, чувачки не были солдатами. Или, напротив, были слишком круты, чтобы полагаться на оружие. В сложившейся ситуации это скорее печалило, чем радовало, ибо означало, что отстреливаться от мутантов придется вдвоем с герром Янсеном. Прочие будут махаться ручками и плеваться. Либо сдохнут, что вероятнее.

Жуя губу, Аспиринушка присел у обрыва, вглядываясь в глубину. Группа встала на привал, прошагав километров пять вдоль загадочного обрыва с трупом. Туман растаял под натиском солнца, и тот обнажил окрестности. От этого хотелось схватиться за голову и завыть.

Дело в том, что овраг заканчивался у густого папоротникового леса. И все бы ничего, но Аспирин ни разу не встречал на границе предбанника папоротниковые леса. В глубине Разлома встречалось что угодно, но здесь, на границе, где физика считалась почти нормальной, таких извращений быть не могло. Буферные земли украшала привычная растительность – широколиственные и хвойные деревья, как и положено по климатическим условиям южного Приморья, граница которого начиналось отсюда в километрах сорока. Встречались, конечно, растения-мутанты, какие-то совсем причудливые извращения разгневанной природы, но крайне редко и на фоне «привычных» растений почти незаметно (во всяком случае, пока не бросится и сожрет). Безусловно, Разлом от души поиздевался над попавшими в его власть растениями, и нормальных на полуострове почти не осталось. Но их ненормальность не была экзотической, а выражалась в изменениях скрытых, генетических, качественных, а потому иногда трудноопределимых. Больше повезло видам, которые банально перекорежило, но попадались, например, дубы, навсегда поменявшие цвет листвы на осенний (что происходило внутри таких «тварей» с фотосинтезом Аспирин, отказывался понимать), или окаменели. А то и срослись на уровне межвидового скрещивания – например, знаменитая аномалия «пальмодуб». Также попадались особи, вроде оставшиеся деревьями, но при этом вьющиеся, как плющ, дававшие плоды, как фасоль и картофель. Или же грибы, оставшиеся без малейших изменений, но прибавившие в росте и толщине в сотню раз.

– Откуда ж ты взялся? – шептал Аспирин, поглядывая то на лес, то в овраг. – За ночь вырос? Вроде все тут излазил за восемь-то лет. Капец какой-то.

Лес смотрел на сталкера мрачный, темный, полный таинственности и загадок. Идти в него не хотелось совсем. Но выбора не было. Назад не пойдешь, оставался лишь овраг. Его глубину в тумане и разглядеть-то было не сразу. Создавалось ощущение, что овраг бездонный. Тогда и не овраг вовсе, а каньон или разлом. Но ведь один разлом уже есть, он огромный и расположен значительно южнее. Значит, не такой глубокий, как кажется. Ластоногие мутанты должны плавать в воде, на дне спуска должна находиться река или что-то вроде. Тогда если все спустятся вниз, то неминуемо придут к реке, а на чем ее преодолевать? Вразмашку? Под прикрытием ластоногих? Нет уж, лучше в лес.

– О чем сатумался? – прозвучал за спиной голос Янсена.

– О горячем шоколаде с круассаном, – огрызнулся сталкер. Почему-то Янсен, хотя и был единственным, кто мог помочь отбиваться от напастей Зоны, раздражал сталкера больше остальных.

Ладно, подумал сталкер, как выразился скандинав, «все пудет карашо». Зона так просто людей не мочит. Потапова шлепнула по какой-то причине. Потапов всегда хотел хапнуть больше, чем мог унести. Хвастал в баре: будь хабар весом больше его – все равно укатил бы. Кто знает, что было у него за душой? Хотел пристрелить Аспирина и перехватить группу? Просто случайно оказался на тропке в такую рань? Хрен знает. Судьба. Похоже, мутанты должны были сегодня кого-то на тот свет утащить. За периметром их просто называют по-другому – бесы, черти. Только разницы-то нет.

– Ясно… Мы пойтем в лес? – Предводитель мазнул мрачным взглядом по сталкеру и остановил свой взор на деревьях. Они неестественно резко обрезали поляну, встав плотным строем, словно стеной.

– Да… придется, – подтвердил сталкер.

– Ты кафаришь неуференно, – приметил турист. – Мы заплутились? Поэтому сходят с ума нафигаторы?

– Нафигаторы! – Несмотря на сложную обстановку, Аспирин рассмеялся. – Вот именно «нафигаторы». На фига вас поперло в Зону-то нашу? Слушай, мой фюрер, давай начистоту. Все последние годы я считал, что знаю Зону как свои пять пальцев, каждый кустик, каждую полянку, каждую сранку. Но сегодня вдруг увидел столько нового, что ощущаю себя первопроходцем. Первак! Ни хрена не понимающий первачок. Я не помню этой местности, андерстенд? Потому что ее здесь никогда не было! Зона либо видоизменилась каким-то образом, либо…

– Как мошет измениться ландшафт в глопальном плане? – перебил Янсен. – И всего са несколько часоф? Это протифоречит всякой локике.

– Да понимаешь, братан, – вскипел сталкер, – здесь твоя «ло-ки-ка» работает несколько иначе, чем в солнечной Скандинавии. Так что либо это, либо Зона открывает новые территории. Только мне опять же непонятно, куда в таком случае делись земли за мертвыми сопками? Просто исчезли? Со всеми строениями? Черт знает!

– Не мокло же нас перебросить через фсе знакомые ориентиры.

– Не могло… но мы имеем дело не с тем, что могло или не могло. А с тем, что есть. Там в овраге, если ты не понял, был мой… приятель. – После взгляда на СВД назвать Потапова другом не поворачивался язык. – Значит, его перебросило тоже!

Янсен присел на траву рядом, вертя в руках пистолет.

– Мне жаль, что убили твоего тофарища. Соболезную, – выдавил предводитель, периодически поворачивая дуло к сталкеру. Вроде бы случайно, но Аспирин напрягся.

– Вы тоже, типа, не горюйте, – через силу произнес Саня, хотя особой грусти по поводу смерти другого сталкера отчего-то не ощущал. Не то чтобы Аспирин был бесчувственная скотина, но смертей на своем веку насмотрелся всяких разных. И красивых, и прочих. Главным образом – прочих. То есть ужасных, грязных, отвратительных, но, главное, бессмысленных. Как раз столько, чтобы не реагировать на еще одну. Неодобрительно посмотрев на Аспирина, Янсен поднялся, отряхивая штаны. Произнес негромко:

– Аспирин, Рышняк кафарил мне, что ты самый спокойный и рассутительный сталкер ф Соне. Опытный, а сначит, натежный. Если он ничего не приукрасил, прошу тепя – профеди нас до этого конца офрага. Ты путешь утифлен, но нам нушно именно туда.

Не вполне осознав смысл сказанных слов, Аспирин удивленно поднял голову.

Группе нужно идти именно вдоль оврага, к его «концу»? В божью матерь, да неужели?

– А с чего это вдруг вам понадобился этот поганый овраг? – осторожно выдавил он.

Янсен молча засунул руку за пазуху и вытянул из кармана пачку купюр. Банкноты достоинством по сотне зеленых. Судя по толщине «пресса», в нем было примерно листов восемьсот, не меньше! Значит, вместе – около восьмидесяти тысяч нерусских рублей. Для болота на задворках Зоны подобная сумма выглядела просто шизофренично.