Два наших взгляда. Книга 2 - Анна Летняя Страница 19

— Милая девочка, — прошелестел его состаренный голос, — выпей вот это, оно снимет боль в твоей ручке. И я смогу приступить к ее лечению. Поверь, я буду очень стараться не причинить вам и капельки неудобства.

Послушно кивнув, женщина глотнула содержимое стакана и вернула его целителю. Что именно он сейчас ей скормил, я не знал. Но пока условного знака не было, стоило продолжать играть свою роль.

Я подошел ближе и смог отчетливо увидеть синие полоски на шее. Вот и первый способ начать беседу с пострадавшей:

— Госпожа, как вы получили свою травму? И я могу ошибаться, но на вас висит не добровольная клятва?! — спросил я и подлетел к женщине, сдергивая шейный платок и рассматривая внимательно следы. — Такое могла оставить лишь не добровольная клятва, которую сохранять вам неприятно. Кто посмел вас заставить дать ее?! Вы знаете, что это незаконно?

— Я неосторожно упала, а следы… Я служу своим хозяевам, — неуверенно заблеяла она.

На вид ей было более трехсот лет. Седые пряди переплетались с каштановыми, но уголки губ опущены и вокруг глаз глубокие морщины.

— Хозяева! Но не ваши владельцы! Вы наемный работник, а не их собственность. Вы можете подать на них жалобу и за подобное их накажут. Ведь клятва не была вашим самостоятельным решением. Это докажет любая следственная проверка. Вас же с ее помощью связали по рукам и ногам. Вы это понимаете? Насильно!

— Нет. Я просто хотела защитить…

— Кого? В доме ваших хозяев еще есть несчастные под клятвой? Назовите их имена, и мы будем расследовать. Всем поможем. Нужно лишь ваше заявление и мы сможем действовать.

Мой напор заставлял ее отстраняться. И если бы не Сальтор, она бы давно упала из-за неловкого движения.

— Да…

— Не пугайте пациентку! В противном случае, я вас выгоню, — возмутился целитель, водя руками над склоненной головой женщины. — Вы что, не видите, что она и так пострадала?!

— Но вы же сами слышали! Это нарушение!

Конечно, спорным было мое заявление. Если клятву давали по собственной воле, то подобное, скорее, относили к способу сохранить свои семейные секреты. Прислуга любила болтать, а клятва лишала их возможности уничтожить честь рода, открыв миру весомую тайну.

— Таких нарушений везде полно. И что же? Теперь закидать бумажками всех подряд? Каждый живет так, как ему хочется. Раз дали клятву, значит, желали подобного или посчитали допустимым этот вид отношений, — отмахнулся от меня Сальтор, скармливая какую-то таблетку безразличной к его действиям женщине.

— Пока все не станут полагаться на закон, наша страна погрязнет в клятвах и смертях, что они приносят, стоит лишь оговориться.

Мы продумали основу разговора еще вчера, и теперь лишь разыгрывали сценку для одного зрителя.

— В чем-то уважаемый страж прав, — подумав, поддержал меня целитель. — Вам стоит подумать над тем, чтобы наказать хозяев звонкой монетой. В будущем, это может спасти чью-то жизнь. Как вы дали вашу клятву, как до этого дошло? Если вас принудили или заставили шантажом, то не молчите.

— Я служила моим хозяевам, когда они еще были детьми, — по сути женщина не сказала имени хозяев, не назвала имя рода, а значит, искать их мы могли очень долго. — Была кормилицей хозяйских дочек. Я их очень люблю, но они так изменились…

— Из-за чего? Что изменило девушек? Им угрожают? — опять напирал я.

Меня интересуют подробности, которые она могла рассказать без вреда для себя. Если она кормилица матерей Элоизь, то может знать очень много!

— Теперь да, но так было не всегда, — едва не расплакалась женщина, и Сальтор тут же подал ей новый стакан.

— Милая, выпьете вот это, и вам станет легче. Ваше внимание рассеется, и я смогу, наконец, работать, а вы поговорите со стражем. Вы даже ничего не почувствуете, обещаю вам, душенька.

Сальтор подал мне условный знак, и я внимательно уставился на допрашиваемую. В этом стакане было то самое зелье. Его мы решили применять не сразу, а лишь натолкнув на мысль о творящемся в семье Киль беспределе. Та же Элоизь знала в чем суть, над ней не висела клятва и навредить ей я не мог. Ее и не нужно было наводить на мысль о готовящемся перевороте, тогда как служанка и бывшая кормилица в доме, который считала своим, могла лишь догадываться или специально гнать от себя эту мысль. Она однозначно могла слышать больше той же Элоизь, ведь в отличии от избалованной, уверенной в могуществе своей семейки драконицы, эта женщина понимала, что ждет ее, стоит правде выйти наружу. И она боялась, а не предвкушала грядущие перемены.

Взгляд женщины уже знакомо остекленел, и Сальтор мне кивнул.

— Что именно происходит в вашем доме? — спросил я, активировав запись на кристалл.

Ее допрос станет основным в деле против рода Киль и других заговорщиков, так как она в нем не замешана напрямую. Не получает явной выгоды и находится под принуждением. Смягчающих обстоятельств у нее масса.

— К нам приходят те, кто недоволен королем. Они хотят поднять восстание, заставив стражей метаться по столице, и тем самым вызвать недовольство среди простых граждан. Планируют подставлять тех, которые поддерживает короля. И когда Ульрос потеряет основных сторонников, ударить по его слабому месту.

— Можете назвать имена этих родов и подробности подстав и беспорядков? — спросил я, хмурясь.

Подробности! Вот чего не хватало мне после допроса Элоизь. Для нее было все равно, мятеж или восстание. Главное, что другим будет плохо, а ее семье, наоборот, хорошо.

— Да…

Целый список саботажей на предприятиях, подброшенные анонимки, сокровища, украденные из казны короля, пожары в полях, воровство из хранилищ короны… Много чего планировали заговорщики, совещаясь в главной столовой дома Киль. Прислугу они не боялись, и сейчас это было мне на руку.

Сальтор ослабил удавку ее клятвы и внимательно следил за показателями здоровья допрашиваемой. Пока он молчит, я могу спрашивать все, что требуется узнать без плачевных последствий.

— Еще они планируют убить короля, обвинив в этом младшего принца, — сказала пожилая кормилица, и я едва не закашлялся от неожиданности.

Вот тебе, и простая служанка! Столько же она на самом деле знает?

— Как именно? Отвечайте подробно, со всевозможными деталями.

— Отравить. Всем известно, что Ульрос пьет много поды с соком мятной травы. В нее они и хотят подлить отраву, оставив у кровати его Величества. В комнату за несколько часов до этого зайдет младший принц. Вернее, слуга, допущенный недавно до уборки в покоях короля. Он будет под личиной принца, и стража его увидит.

— Когда это собираются сделать?

— Через месяц. Когда принц разберется с советниками, став нежеланным наследником для окружающих. Его должны бояться.

И ведь все могло получиться! Ульрос, и правда, перед сном и по утрам, сразу после подъема, выпивал около литра злополучной воды. Поддержать версию невиновности принца Лерье могли бы лишь те, кто на его стороне. Однако, сейчас его боялись абсолютно все окружающие. И они не захотят сажать на трон такого монарха. Скорее, напротив, обвинят в убийстве брата. Вернется король, и что тогда?