Верь мне, Есения - Алеся Лис Страница 19

— А вы как думаете, мисс Шиллс? — хмыкает преподаватель.

— Нет? — еще тише произносит неуверенным голоском одногруппница.

— Конечно же нет. Вы еще сомневаетесь? — недоумевает профессор. — Ваша задача смотреть и записывать, отмечая недостатки и достоинства каждого артефакта. И только! С нежитью работать будут исключительно боевики. А если кого-то увижу из вашей братии рядом с эпицентром действия, тот сразу же вылетит из академии, не успев даже слезливо прошептать “мама”.

— А какого рода будет нечисть? — деловито уточняет Талбот.

— Нежить третьего класса опасности, вид сусарик обычный, — невозмутимо отвечает профессор Куинкей. И перед практической советую всем о нем освежить знания.

Грозный взгляд проходится по нашим нестройным рядам, и не знаю, как кому, а мне уже хочется начать освежать со страшной силой.

— Ну и чтобы подсластить, так сказать, пилюлю, — краем губ улыбается наш куратор. — Завтрашние пары ввиду ночной практики отменяются.

— Ура? — совсем тихо вопит откуда-то сзади Стюарт.

— Ура, — подтверждает профессор, и, попрощавшись, уходит, уведомив нас напоследок, что встречаемся мы возле учебного корпуса в восемь вечера.

Времени остается совсем мало. Я залетаю в комнату, метко бросая сумку на кровать, и кидаюсь к кастрюле со вчерашней кашей. Поесть просто необходимо, да и бутербродов наделать не мешало бы, как никак целую ночь бдеть. И чайку крепкого с сахаром. Эх, были бы у меня термос…

— За тобой лыкасы гонятся, — изумленно поднимает брови сидящая на кровати соседка, отрываясь от учебника по травологии.

— Нет, всего лишь профессор Куинкей, — запыхавшись, объясняю. — Сегодня у нас ночная практика и у меня меньше четырех часов, чтобы собраться, поесть да еще и о каких-то там сусариках почитать, — выпаливаю скороговоркой и рысью бегу на кухню разогревать кашу.

Мне кажется, что я превратилась в какой-то странный мельтешащий вихрь, который умудряется делать сразу два, а то и даже три дела одновременно. Но благодаря этому своему супер-режиму, я успеваю осилить все запланированные задачи и являюсь аккурат минута в минуту под дверь корпуса.

Судя по тому, что не только я могу похвастаться запыхавшимся всколоченным и даже слегка перепуганным видом, вечер под девизом — “Тресни, но успей” был не у меня одной.

Кладбище встречает нас промозглой сыростью, покосившимися памятниками, запахом тления и влажной земли. Мы идем гуськом по дорожке вслед за Куинкеем, шествие замыкает аспирант Седрик. В руках у обоих мужчин по огромному и яркому фонарю, которые рассеивают темноту, сгустившуюся вокруг нас.

— Говорят, что тут похоронены основатели Авердина, — благоговейно шепчет Ванора, пристально разглядывая вычурные склепы и надгробные статуи.

— А я слышала, что первый правитель Авердина погребен под городской резиденцией королей Ледании, — выдает Белинда, и внезапно отпрыгивает к середине тропки, услышав шорох в кустах.

— Это всего лишь ежик, — хмыкает Гисберт, раздвигая ветки и являя нашему взору притихшее животное.

Мы напряженно хихикаем, но оглядываться вокруг не перестаем, подсознательно ожидая нападения нечисти. На заброшенных погостах, таких как этот, крупным видам делать нечего, осталась одна мелкая шушваль, но страшно все равно.

Вскорости дорожка обрывается, и мы выходим к ждущим нас боевикам. Надо сказать, что ребята без нас совсем не скучают. Удобно расположившись на могилах, эти нахалы бесцеремонно подкрепляются бутербродами с колбасой, источая вокруг аппетитный чесночный запах.

— Фу! — восклицает Белинда. — Как вы можете тут есть? Среди могил!

Парни весело переглядываются, а один из них хитро сверкая глазами, произносит.

— А где же нам есть, коли тут все рядом — и работа, и провизия?

— Что ты хочешь этим сказать? — непонимающе хмурится Белинда, в то время как впечатлительная Лавон, побледнев, как стена, и вперившись взглядом в свежеразрытую могилу, сдавленно шепчет. — Вы шутите? Вы их что… что превратили в колбасу?

Подозрительно хрюкнув, несчастная девушка тяжело обвисает, вцепившись в мое плечо, а старшекурсники взрываются от громогласного хохота. Но грозный окрик преподавателя мигом прекращает и веселье парней, и обморок Лавон.

— А ну, шагом марш на наблюдательный пост! — прикрикивает Куинкей, и ослушаться его никто не осмеливается.

Лавон продолжает обнимать меня, как родную бабулю, даже на шаг страшась отойти, посему, когда сбоку от нас что-то жутко взвывает, одногруппница, не думая ни секунды, кидается вглубь старого кладбища, с невероятной силой волоча меня за собой. Надо же! А казалась умирающим лебедем…

— Пусти, Лавон, — хриплю я ей в спину, стараясь притормозить. — Что ты делаешь?!

Но девушка меня не слушает, ловко перепрыгивая через холмики могил и целенаправленно продолжая путь в неизвестность. Легче укротить ветер, чем остановить испуганную Лавон, держащую мертвой хваткой мое запястье.

В конце концов, я все же нахожу способ прикратить эту бешеную гонку, уцепившись второй рукой за металлическую оградку ближайшей могилы и едва не вывернув руку из сустава. Напоследок дернув мою многострадальную конечность, вопящая, Лавон отпускает запястье и бежит дальше. Я же, не веря своему счастью, делаю по инерции несколько шагов вперед и озадаченно оглядываюсь, стараясь отметить направление, откуда мы прибежали.

Сомневаюсь, что траектория наших путешествий была настолько ровной, но угадать, думаю, все-таки можно и, чуть помявшись, ступаю в ту сторону, где по моим предположениям должны быть наши. Впрочем, не успеваю я сделать и нескольких шагов, как проваливаюсь куда-то вниз. От падения из груди выбивает дух, а в рот и нос забивается сырая земля. Благо, сама яма оказывается не слишком глубокой, а почва влажной и мягкой

Ощупав конечности на предмет повреждения, медленно поднимаюсь на ноги. Здесь настолько темно, что я с трудом различаю собственные руки. Поворачиваюсь лицом к земляной стене и прикидываю, сколько метров до поверхности. Может, если делать каждый раз углубления для ног в почве, я смогу подняться? Но за что тогда руками цепляться? Пальцы то и дело соскальзывают, оставляя неглубокие борозды в рыхлом грунте, он осыпается под моей тяжестью и для крепкой опоры совершенно не годится. Остается только ждать, что меня найдут. Может покричать?

Честно говоря, занятая собственными размышлениями, даже не сразу понимаю, что в яме я не одна. А, когда до меня доходит, что все мои попытки безуспешны, и я, перестав шумно возиться, решаю отдохнуть, облокотившись о стену, изумленно замечаю, что тишина не наступает. За моей спиной отчетливо слышится шумное хриплое дыхание.

Медленно оборачиваюсь, несмотря на страх увидеть своего товарища по несчастью, и убеждаю себя, что этот звук мне только кажется.

В темноте трудно различить что-либо, но два огромных ярко-красных глаза видно достаточно отчетливо, а судя по тому, на какой высоте от дна они зависли, тварь ростом не меньше меня. Вот ухольники бородатые!