Психология проклятий - Альма Либрем Страница 19

Что ж, по крайней мере, насколько знала девушка, никто до сих пор не жаловался. В столице достаточно трудно найти место, где можно прожить за небольшие деньги, а с преподавательского состава университет денег не брал.

Вот со студентов — запросто, и она могла себе только представить, где придётся искать деньги и на скольких работах подрабатывать…

Если только, конечно, она не перестанет отдавать родителям деньги — практически всю свою стипендию, зарабатываемую, между прочим, не просто так в условиях слишком самоуверенных преподавателей, не желающих ставить то, что заслуживает студент.

— Что-то не так? — полюбопытствовал Сагрон, заметив, как она вдруг помрачнела и как холодно посмотрела на него.

— Почему я у вас дома?

— Потому что ты потеряла сознание, — пожал плечами мужчина. — Потому что у тебя температура. Я вызвал целителя.

— Ах да. Элеанор меня предупреждала, — покачала головой Котэсса. — Надеюсь, вы не будете против, если я всё-таки уйду.

— Тебе негде жить.

— Это не значит, что я стану жить у вас.

Он усмехнулся. Конечно, нет — наверное, мужчина и не надеялся на то, что она сдастся так легко, — но разочарование, правда, едва-едва заметное, всё равно мелькнуло в тёмных глазах. Но он только криво улыбнулся и подался вперёд, перехватив её руку. Котэсса едва ощутимо сжала пальцы в ответ — может быть, он искал что-то, что вновь избавит его от последствий проклятия?

— Я могу поговорить, чтобы тебе освободили комнату в общежитии. В преподавательском крыле есть незанятые места для аспирантов… — голос его звучал мягко и вкрадчиво. — Но…

— "Но, Котэсса, за всё в этом мире надо платить, и за помощь тоже"? — зло спросила она. — И вы предложите мне избавить вас от проклятия, а потом идти на все четыре стороны, обнявшись со своей свободой и вашим счастливым освобождением от пут злой и ненавистной меня?

— Нет, — покачал головой он. — Но можно хотя бы от маленького ожога, а? А я поговорю относительно общежития…

Котэсса вскочила.

— Какого такого ожога?

Мужчина отвернул в сторону воротник своей рубашки, неожиданно закрытой, как для жаркого лета. Полоса пламенных ожогов тянулась, кажется, откуда-то с шеи и до середины груди, насколько могла прикинуть размах Котэсса. Но, так или иначе, она не собиралась избавлять мужчину от последствий его несдержанности.

— Ведь вы знали, — промолвила она обвинительным тоном, — что этим всё закончится. Вы понимали, во что превратится каждый ваш поцелуй! Зачем же вы тогда с кем-то целовались?

— Меня не особо спрашивали, — сухо отметил Сагрон. — И вообще, какая разница? Ты сама отказываешься избавить меня от проклятия, которым ты же и наградила!

— Не специально.

— Да какая разница!

Котэсса покраснела и отступила от него на несколько шагов, всё ещё пытаясь успокоиться. Она только теперь поняла, как это выглядело со стороны — находиться в комнате собственного преподавателя, лежать на его диване, смотреть на него и подмечать, что он, к слову, довольно привлекательный мужчина, а она, может быть, очень зря так легко отталкивает его от себя…

Девушка мотнула головой. Последние мысли появились вообще непонятно откуда и были до ужаса неуместны в сложившейся ситуации. Нет, сдаваться просто так она не намеревалась — и если Сагрон надеялся на то, что сможет просто так уболтать…

— Этот год, — промолвила она, — будет для вас очень полезен! Может быть, вы наконец-то окончательно избавитесь от пагубной привычки дурить девушкам голову, девушкам, которые такого отношения к себе, между прочим, совершенно не заслужили! А раз это будет полезно, то и ожоги совершенно вам не повредят. Я очень благодарна, что вы помогли мне вылечиться…

— Только сбить температуру! И идти на холод тебе нельзя!

— Там лето!

— Там ночь!

Она теперь стояла, бесконечно грозная и уверенная в том, что сможет бежать очень и очень быстро.

— Ничего. Мне предложила пожить у неё дома Элеанор. И я с удовольствием воспользуюсь её предложением.

Она повернулась к Сагрону спиной, тяжело дыша. Мужчина подошёл поближе, обнял за талию, но Котэсса только дёрнулась, сталкивая чужие руки. Хотелось прошептать ещё короткое "не стоит" — но он и не делал больше ничего, просто стоял совсем-совсем рядом, приобняв, и будто бы ждал ответа.

— Мне пора, — наконец-то промолвила она. — К Элеанор. Пока ещё не слишком поздно. Не хотелось бы будить человека среди ночи, так что, наверное, я уже пойду, — теперь в голосе звучали практически вопросительные интонации. — И не стоит меня задерживать…

— Супруг профессора Ольи, — начал было Сагрон, — имеет достаточно неприятную репутацию…

— Во-первых, — оборвала его Котэсса, — он нынче, сказала мне Элеанор, находится в командировке. А во-вторых, я буду ночевать в доме у двух женщин и одного мужчины, что годится мне в отцы, а не в доме у мужчины, ещё и в качестве любовницы, даже если таковой на самом деле не являюсь!

— Профессор Хелена, — покачал головой Сагрон, — может не оценить подобные порывы пожить в одном доме с её супругом. И я, в отличие от господина Ольи, не женат. В этом нет ничего столь компрометирующего в современном обществе.

— Не после того, как здесь оказалась как минимум половина моей группы. Или четвёртого курса. Или кого вы там сюда водили, — Котэсса обернулась к нему. — Я абсолютно уверена в том, что это проклятие вы получили по заслугам. Так что, я думаю, мы с вами встретимся завтра днём, когда будем писать индивидуальные планы студентов, которыми я из-за вас же и занимаюсь.

Сагрон прошипел что-то неопределённое сквозь зубы, но Котэсса уже не расслышала ни слова. Она, воспылав неожиданной бодростью, отыскала всё-таки собственную сумку где-то на просторах его дома и выскочила в коридор, ну, и только там уже наконец-то обнаружила, что понятия не имеет, где именно живёт профессор Хелена. Элеанор даже не сообщила ей адрес, потому что, вероятно, ожидала, что Тэсса разберётся со своими проблемами днём…

Вахтёрши на выходе из общежития не было. Арко внезапно обнаружила, что было не позже девяти, ведь даже ещё не зашло солнце. Она быстро, уверенно зашагала по улице, вдыхая невероятно тёплый воздух — и постаралась отвлечься от всего дурного, что только могло прийти ей в голову.

Да, Элеанор оказалась права — Сагрон пытался помочь. Но взыграла даже не гордость — одна мысль об этих поцелуях-ожогах на его коже, тонкая цепочка, что тянулась куда-то вниз…

Умом девушка понимала, что она очень скоро вновь почувствует себя плохо. Вернётся температура, надо принимать снадобья, на которые у неё опять-таки нет денег. Но это уже не имело значения — она вдыхала свободу и какой-то пряный аромат приятной, нежной мести. Сагрон никогда не вызывал у неё тех чувств, что у остальных девушек, но всё равно от того не становилось у неё меньше желания продемонстрировать ему, что не все пойдут на поводу мужского быстрого "хочу".