Тайны Далечья - Марина Юрина Страница 19

– Довольно, – отмахнулся варк Борг, лишь слегка улыбнулся. – Не время говорить – время действовать. Чую, не простой это набег. Степняков много на Далечье идет, а это лишь первый отряд был. Пора с заставы уходить да лесами к Динску пробираться. Не сунутся кочевники в лес, я их повадки хорошо знаю! Возьмите провизии, сколько сможете, да нас догоняйте!

Сказал рыцарь слово весомое, повернулся да прочь пошел. Следом люди его в путь тронулись, лишь слегка задержались, чтобы сумки походные с едой наполнить. Подивился Митрофан, почти все наемники были свои, далеченских кровей, а Витору беспрекословно повиновались, даже в голову никому не пришло послушать, что им десятник дружины княжеской скажет.

Хоть и досадно было ратникам заставу врагу оставлять, но делать нечего. Прав был рыцарь, ох как прав! Их в живых всего пятеро осталось, а в степи костров горело превеликое множество. Нужно было к своим лесами пробираться. Какой толк в мертвых героях, когда лишь живые победу у врага вырвать могут?

* * *

Что конный за сутки проскачет, пеший за трое пройдет, а если не по дороге брести, а чащей лесной, то и семеро получится. Труден путь по буреломам да болотам. Два дня и две ночи шел отряд, а расстояние малое одолел. Ближе бы к опушке держаться, по краю леса идти: там и деревья реже росли, и трава не так высока, да только опасно. Прав оказался рыцарь, много кочевников было в поле, не набег то был, какие уже прежде не раз бывали, а вторжение. Три раза отсылал варк Борг разведчиков, и трижды поспешно они возвращались. Не любили степняки чащ дремучих, но на опушке леса много их пеших патрулей было.

Опечалился Митрофан, загрустили его дружинники, и наемники приуныли. Шли они молча, редко когда переговаривались и все больше по делу. Одна радость – твари дикие, хоть и завывали где-то поблизости, к людям подкрадываться боялись, не по клыкам добыча.

Мучил воителей разумный вопрос, а где же дружина из Динска? Ни разу не долетел до них с поля шум сражения. «Неужто за городской стеной отсиживаются? – размышлял Митрофан, бредя по чаще лесной и ветки мечом срубая. – Но после войны прошлой осталось от крепости одно название. Заново отстроить не успели, наспех частокол поставили и на том успокоились. Не удержать дружине города, запалят его кочевники, и воинство глупо погибнет, тьма народу сгорит да от дыма сгинет больше горожан, нежели от сабель со стрелами…»

Напрасны были опасения десятника. К вечеру третьего дня вернулись разведчики и донесли, что дружина Динска лагерем в деревушке стоит, что на холме. Радостное известие, но следующая новость воинов опечалила. Вокруг той возвышенности расположились кочевники станом, и костров в нем было превеликое множество. Ждали враги лишь утра, чтоб в сече кровавой сойтись, и шансов на победу у дальчан практически не было, уж слишком многочисленные орды из степей пришли.

Ничего не сказал варк Борг, лишь губы побелевшие сжал и, нахмурившись, в чащу удалился. Ждали его наемники с трепетом: решал командир, как дальше быть, и от его слова судьба их зависела. В гнетущем молчании провели воины более четверти часа, затем вернулся рыцарь и молвил следующее:

– Дружина далеченская обречена! Это несомненно, так что не следует нам к ней присоединяться. Головы сложим зазря, вот и весь сказ, – произнес рыцарь, обводя взглядом тяжелым и людей своих, и дружинников. – Однако куда ж нам податься? Корабли из Динска наверняка уже паруса подняли и в Заморье ушли. Окажемся мы во владениях вражеских, и не будет у нас участи иной, как по лесам скитаться да в горных пещерах пристанище искать. Будем прятаться, голодать, в суровых морозах мерзнуть и один за другим погибать. Ждет нас иль смерть быстрая, славная; иль долгая и мучительная. Что выбираете, други мои, боевые соратники? – обратился рыцарь к наемникам, а затем повернулся к далеченским дружинникам: – Какова ваша воля? Хотите сгинуть вместе с боевыми товарищами или медленную смерть в скитаниях принять? Слишком серьезен выбор, чтобы я его за вас делал. Здесь каждый за себя решать должен.

Долго думали воины, затянулось молчание, но первым его нарушил варк Борг.

– Удел вольного воина иль за отчизну, иль на чужбине за звонкую монету гибнуть. Мне никто не платил, да и Далечье – не родина мне, так что я выбираю лесные скитания. Кто со мной, пусть к скале у северных болот приходит, до ночи следующей буду там вас ждать, а затем в путь тронусь.

Сказал рыцарь, меч двуручный на плечо закинул и, песенку заморскую под нос насвистывая, в глубь леса отправился. Пошли за ним следом лишь двое подручных, что изначально с ним были, да еще трое новичков – дальчан. Остальные наемники вместе с дружинниками в деревню отправились. Хоть и уважали они командира своего, хоть и готовы были за него жизнь отдать, но противна была им мысль, что кони кочевников земли родные топтать безнаказанно будут. Готовы были ратники головы в бою сложить, лишь бы погибель захватчиков хоть немного приблизить.

Вышел поредевший отряд из леса и к деревушке на холме направился. Встретили их часовые луками вскинутыми, но стрелять все же не стали, поскольку пришельцы не как кочевники одеты были. К тому же один из дозорных особо зорким оказался и Митрофана вместе с остальными дружинниками еще издали признал. Опустили ратники луки, пополнение тепло приняли и к костру отвели. Только взял десятник в руки ложку, только решил живот пустой, с голодухи урчащий, кашей горячей побаловать, как окликнули его и в избу к воеводе позвали. Отдал свой котелок десятник товарищам, с которыми от заставы пробирался, одежду грязную как мог отряхнул да с докладом отправился. Видимо, хотелось воеводе поскорее узнать, что они видели, пока по землям захваченным шли. А вдруг что ценное заметили, что в предстоящем бою использовать можно?

Открыл Митрофан дверь – да так и ахнул. Вместо воеводы за столом дубовым Нерода Щербатый сидел, а больше в горнице никого и не было. Рассмеялся помощник воеводы, видя, как лицо десятника от удивления вытянулось, но долго мучить неведением его не стал: на скамью рядом с собой кивнул да полную чарку вина доброго налил. Всем в дружине известно было, что десятник Митрофан у Щербатого в любимчиках ходил, но только все равно молодцу странным показалось, что воитель перед боем пьет, да еще в компании простого десятника.

Послушно сел, за угощение поблагодарил, а как только чарку к устам поднес, Нерода, о кочевниках не спрашивая, совершенно иной разговор завел, какого Митрофан и не ожидал вовсе. Поведал он, что в Динске произошло, как только дозорные огонь костров тревожных вдали увидели. Собрал воевода дружину ратную и к бою стал готовить. Хотели уж было навстречу врагу выступать, а тут из Кижа гонец примчался. Много кочевников в этот раз нахлынуло, не справиться было с ними дружинами малыми, поэтому решил князь врага единым, сильным войском бить. Приказал правитель Далечья воеводе две трети дружины в Киж вести, а оставшемуся войску степняков как можно дольше рубеж обороны удерживать. Главе же городскому было приказано людей, припасы и все добро ценное на корабли грузить и на северные острова вести, где должны были жители Динска войну переждать.