Возвращение - Александра Лисина Страница 18

Леди Эланна закусила губу.

— Мы не знали, — прошептала она, опуская глаза и отчаянно страшась посмотреть на Тирриниэля. — Понятия не имели, что их осталось так мало и что они погибали от своего «Огня».

— Наши предки не умели обращаться с этой силой, — вздохнул Таррэн. — Вот что я увидел в памяти рода. Но они и не могли этого уметь, потому что никогда раньше сила Создателей не доставалась перворожденным или смертным. Когда же разразилась война, драконы вернулись. После чего случилась еще одна война. Отступники были повержены. Эоллар, так сказать, освобожден. Немного позже на Скальных берегах состоялся показательный суд над так называемыми врагами, от которых к тому времени осталась жалкая горстка, а в результате на Алиаре не осталось ни их, ни Великой Матери, ни самих драконов. Остальное вам известно.

Владыка Эоллара замер, неподвижно глядя прямо перед собой и с трудом воспринимая новую правду. Ему было тяжело. Хотелось вскочить, обвинив чужаков во лжи, и выиграть для своей совести еще несколько драгоценных лет или даже столетий. Однако он также знал: ни слова лжи не было сказано сегодня на совете. Память рода не подделаешь и не перепишешь, как хроники. И раз чужаки настолько уверены в своей правоте, то, вероятно, нет смысла просить открыть эту память посторонним. Потому что они, вероятнее всего, согласятся, и вот тогда не останется ни единой причины считать их врагами.

Какое-то время в зале было неестественно тихо. Алиарцы угрюмо молчали, не рискуя заглядывать в память своих родов слишком глубоко. Чужаки терпеливо ждали ответа, незаметно придвинувшись друг к другу и готовясь к самому худшему.

— Как вы выжили? — наконец отрывисто спросил ллер Адоррас, холодно посмотрев на Тирриниэля. — Если все действительно было именно так, то как вам удалось уцелеть?

Владыка Темного леса криво усмехнулся.

— Насчет Гнезда не уверен — сам не все знаю. Могу сказать лишь, что в этом поучаствовала Великая Мать. И что именно ее усилиями нам удалось выжить во время того взрыва. А что касается Лиары… как можно было уцелеть горстке эльфов, оказавшихся в чужом мире без оружия и без магии? Оборванных, израненных и обозленных на весь белый свет? «Огонь» еще бурлил в их жилах, потому что некому было его остудить. Ненависть владела ими безраздельно. И первые годы в новом мире дались им нелегко. Но со временем мы научились с этим бороться. Нашли способ отделять врожденную магию и заключать ее в родовые перстни, чтобы избежать конфликтов с «Огнем драконов». Потом мы смогли овладеть их магией, освоили руны, новые заклятия, способные черпать силы из чужого «Огня». Мы осели, прижились, успокоились. Нашли пригодные для жизни леса, изменив их с помощью магии крови так, как было нужно. На это ушло много веков, ллеры. Пожалуй, даже несколько тысячелетий, пока нас не стало достаточно, чтобы снова осознать себя единым народом.

— Почему же произошло второе разделение? — сухо осведомился ллер Адоррас.

— А вы не догадываетесь? — мрачно посмотрел на него Элиар. — Из-за того же «Огня», который один раз уже едва не привел к непоправимому.

— Вы… отказались?

— Да, — кивнул светлый. — Когда мы посчитали, что «Огонь» способен только разрушать, когда устали от войн и магических дуэлей, когда захотели мира и покоя, мы — те, кого впоследствии стали называть светлыми эльфами, — от него отказались. Правда, полностью изжить магию Создателей нам было не под силу, однако кто-то нашел заклятие, при использовании которого на новорожденных «Огонь жизни» как бы… засыпает. И спит так долго, как мы того хотим.

Владыка кинул быстрый взгляд на перстень светлого.

— Он там?

— Нет. Он внутри меня, как и у темных. Просто не разбужен и поэтому безопасен.

— Ваш внешний вид связан именно с этим?

— Вероятнее всего, — кивнул Элиар, убрав со лба золотистую прядь. — Первоначально цвет волос был менее насыщенным и более приближен к таковому у владеющих «Огнем». Но впоследствии мы умышленно отказались и от этого, чтобы… ну, скажем так, не походить на темных даже внешне. Конечно, необязательно было противопоставлять себя именно таким способом, но поскольку разрыв между нашими родами был довольно болезненным и несколько… кровавым, то вполне допускаю мысль, что мои предшественники пытались таким образом показать, что не имеют к темным никакого отношения.

— Дело было только в «Огне»? — неожиданно подал голос рен Аверон.

Элиар хмыкнул:

— Скорее, в тех изменениях, которые он вызывал в перворожденных. И в последствиях, значимость которых не могла перебороть даже гипотетическая возможность владения этой силой.

— Что вы имеете в виду, ллер Элиар? — удивленно обернулась Эланна.

— Сколько живут ваши соплеменники, леди? — задал встречный вопрос Тирриниэль. — Сколько лет вашему отцу? Братьям? Придворным дамам? Сколько лет, наконец, тому телохранителю, который стоит за вашей спиной и просто мечтает прибить меня, если я поинтересуюсь вашим собственным возрастом?

Эльфийка покосилась на рена Эверона, в глазах которого вспыхнули опасные огоньки, а потом нерешительно посмотрела на отца.

— Мне семь с половиной тысячелетий, ллер Тирриниэль, — сухо отозвался ллер Адоррас. — Моей дочери, если вас это интересует, всего два. В совет избираются главы родов и иные достойные кандидаты по достижении пятитысячелетнего возраста. А рен Роинэ не так давно перешагнул середину девятой эпохи. Чем эта информация необычна?

Тиль безмятежно улыбнулся:

— Тем, что на Лиаре за последние девять эпох ни один перворожденный не перешагнул рубежа в два тысячелетия. По крайней мере в Темном лесу. А у светлых, если мне не изменяет память, после отказа от «Огня жизни» критическим уровнем стал рубеж в три тысячи лет. Но это скорее исключение, чем правило.

— Что?!

Владыка Темного леса спокойно выдержал потрясенные взоры алиарцев, испуганно-неверящий взгляд Эланны и сдержанную оторопь ее отца, который уставился на гостя так, словно в первый раз увидел.

Всего три тысячи?! С такой-то силой?!

— Вы не ослышались, — кивнул Тиль, когда тишина в зале стала поистине звенящей. — «Огонь жизни» отобрал у нас кое-какие привилегии. Сократил срок жизни, в определенной мере придал особенности внешности, которые тем более схожи, чем могущественней наша магия и чем ближе мы по силе к своему Создателю. Одновременно с этим «Огонь» изменил наш образ жизни, значительно увеличил возможности, позволил проникнуть в тайны магии крови, но при этом сильно ограничил количество молодежи.

— В каком смысле? — едва слышно уронила Эланна.

— У мага моего уровня, леди, возможно рождение только двух потомков мужского пола без ущерба для дара. Если их будет больше, то возрастает риск гибели плода еще в утробе или того, что после рождения ребенок лишится половины своей силы. В этом случае «Огонь» его уничтожит. Если родится один наследник, то вся сила сосредоточится в нем, и тогда «Огонь» станет еще опаснее. Когда же наследников двое, то старший получает чуть большую его часть, чем младший. В то время как младший приобретает определенную стойкость и, как правило, гораздо лучше себя контролирует.