Гамбит предателя  - Евгений Лакс Страница 18

Детство его прошло в общей семинарии, в которой в основном содержались сироты, каких после войны с нежитью было великое множество. Однажды он увидел неравную драку, в которой мальчик с его этажа отбивался сразу от трех ровесников. Децимус тут же бросился ему на выручку. Но этот поступок он совершил исходя не из благородных побуждений, а из своей логики, которая даже в столь юные годы брала верх над чувствами. Люди должны держаться вместе и помогать друг другу. Поставь себя на чужое место – вот один из самых простых и верных способов мыслить. Если, конечно, вы не сумасшедший мазохист. Он старался думать так по отношению к большинству понятий, но когда дело доходило до обиды или драки, эта позиция переставала существовать. Ему было недостаточно просто победы в бою. Если сильно задели, он буквально ломал человека изнутри. Ставил в неловкое положение, подставлял, а если случался бой, то, казалось бы, обычная разборка мальчишек превращалась в жуткое избиение. Растягивал поединок, говорил с противником, играл, злил или пугал или просто издевался. Много раз он мог легко и быстро закончить бой, но вместо этого выматывал своего оппонента, пока тот не сломается. Самое интересное, что после подобных издевательств он был на подъеме, полон энергии, словно чужой негатив подпитывал его жизненные силы. Такие же нестандартные реакции были на многие раздражители. Например, плач, крики, гримасы боли, ругань, угрозы. Децимус понимал, что это не самое лучшее его качество, но не мог не засмеяться, когда кто-то падал на лестнице. Однажды он стал замечать за собой, что темные нотки берут вверх и требуют вновь и вновь совершать злодейства. Маленькие, но жестокие шалости давали те эмоции, то ощущение жизни, какие Децимус не мог получить более никаким путем. Впоследствии его проступки и стали причиной того, что мальчик оказался на улице.

И вот вчера он совершил убийство, но вместо шока и паники уже спустя несколько секунд он вел себя как ни в чем не бывало.

Этот садизм оставался загадкой, но шесть лет одиночества, частых медитаций и разговоров с самим собой упрятали этот вопрос на дальние полки разума. А сегодняшнее происшествие воскресило его с новой силой.

Путь перегородил журчащий широкий лесной ручей. Закатное солнце искрилось в прозрачной воде. Путник опустил уставшие ноги в прохладный поток, распугивая собравшихся у берега мальков. После шести лет расслабленного существования в райских, как он считал, условиях подобная прогулка сильно изматывала.

Шесть лет назад Децимус проезжал по тракту, а сейчас держал свой путь вдоль него, ведь конная погоня могла вылететь из-за поворота в любой миг. Потому идти по самому тракту было опасно, но иного ориентира Децимус не имел. Маг помнил, что неподалеку от переправы через ручей находился постоялый двор, где они с Таламоном позволили себе последний раз наесться до отвала. Живот тут же заболел, когда маг вспомнил сочного, горячего поросенка, поданного им вместе с вином и свежеиспеченным хлебом. Таламон был ярым альтруистом и радовался, оказывая другим услугу. Децимус не желал магистру плохого и искренне надеялся, что его побег ни в коем случае не ударит по карьере геоманта.

Пока не наступила ночь, маг обязан был добыть себе теплую одежду или какое-то подобие походного спальника. Ночевать в селении или даже близ дороги – явная глупость. А значит, придется добыть в селении необходимые вещи и до наступления темноты уйти как можно глубже в лес. Благо в местных лесах очень редко встречаются хищники ввиду высокой плотности населения в округе.

Децимус прошел вдоль ручья до тракта и переправился по бревенчатому мосту на другой берег. Увидев впереди посевные поля, он вновь свернул с дороги и присел на травку в тени березы.

Вполне вероятно, что уже развернули настоящую операцию по его поимке. А если так, то патруль, несомненно, должен сконцентрировать внимание на дорогах и уж тем более – на ближайшем постоялом дворе. Следовало провести разведку.

Секундная концентрация – и волшебное царство открылось ему в разы ярче и красочнее, чем когда-либо. Шесть лет он ждал момента вновь увидеть мир духовным взором. Он позволил силе покинуть его, осматривать и изучать окружающее пространство. Мир вокруг бурлил жизнью. Краски и образы столь захватывали, что Децимус практически забыл о своей цели. Тонкие вены пульсирующей энергии струились по деревьям от корней до самых верхушек. Весь лес оплетали едва заметные салатовые нити, словно объединяя все деревья в одно целое. Они общались между собой, обменивались энергией, словно информацией. Подул ветер, и волна легких разноцветных пылинок прокатилась по лесу. В каждом листочке, в каждой веточке, каждом корешке было нечто индивидуальное, отличающее деревья друг от друга, но вместе с тем и объединяющее их в общую структуру. Издалека лес казался накрыт единым энергетическим полем со множеством отдельных структур, и каждая из них подчинялась общим законам.

Воздушное пространство искрилось парящими, крошечными, полупрозрачными «снежинками» различных оттенков. Благодаря им можно было узнать направление ветра, температуру и качество воздуха. К примеру, близ океана воздух пропитывался голубыми оттенками, здесь, в лесу, – белыми, салатовыми и зелеными. Таким видением Децимус не мог узреть физическую оболочку, он видел лишь энергетические структуры. Земля просматривалась на десяток метров вглубь, и можно было увидеть земляные слои, воду, переплетения корней. Сконцентрировав волю, он направил свое сознание к поселению. Со стороны казалось, что он просто расслабляется, отдыхая после трудного дня. Но мыслями он был далеко от тела, и, если бы до него дотронулись, он бы даже не почувствовал. В такие моменты его тело было абсолютно беззащитно. Маленький белый шар с едва заметным фиолетовым оттенком несся по волшебному лесу с недоступной животным скоростью. Деревья на мгновение усиливали сияние, словно приветствуя гостя, когда тот оказывался рядом. Там, где пролетел шарик, образовывались небольшие разноцветные завихрения; словно маленькие торнадо, они продолжали кружить некоторое время, а потом вновь подчинялись воздушным потокам.

Увидев впереди скопление разноцветных точек, он поднялся выше, чтобы осмотреть все поселение целиком. Сверху деревня напоминала ночное небо. Переливающиеся звездочки людей, словно созвездия, располагались отдельными группами. Децимус внимательно осматривал деревню в поисках необычных аур. Юстициары имели повышенный иммунитет к магии, и это выражалолсь в более прочной, цельной ауре. У магов были ярко выражены определенные оттенки, в зависимости от выбранной ими специализации. Но Децимус увидел нечто совершенно новое. Он приблизился. Подобным зрением тяжело заметить неодушевленные предметы, но по расположению людей он предположил, что это и есть тот постоялый двор, где они с Таламоном останавливались шесть лет назад. На первом этаже находились четверо. Аура первого была в разрывах и дырах, имела множество темных тонов, что говорило о сильном моральном разложении и, возможно, серьезном опьянении. Второй человек не выделялся чем-то особым, и Децимус предположил, что это хозяин таверны. Третий имел очень редкую структуру, с которой Децимус никогда не сталкивался. Он определенно был человеком, но имелось нечто присущее зверю, более четкие контуры и конкретные цвета. Палитра была не столь разнообразна, не имела бесчисленного множества оттенков, свойственных людям. Но все внимание поглотила четвертая аура. Если издалека люди казались звездами, то она была сравнима с солнцем. Яркое золотистое свечение, столь сильное, что нельзя было увидеть скрывающуюся под сиянием форму. Децимус заметил оттенки красного и оранжевого, но, приблизившись, понял самое важное, от чего дух чуть не втянулся обратно в тело. Загадочное существо видело его, наблюдало за ним и изучало так же, как он. Децимус ощутил себя открытым, беззащитным, чувствовал на себе его внимание, словно сидел в центре набитой народом аудитории, где каждый прожигал его взглядом. Этого было достаточно. Маг рванул прочь с максимальной скоростью, словно опасаясь, что загадочное сияние преследует его.