Судьба Шута - Робин Хобб Страница 18

Оставив там всю свою грязь и раздражение, я быстро перекусил супом с хлебом в комнате стражи. Разговоры там вертелись вокруг предстоящей экспедиции, женщин и выпивки Внешних островов. Все дружно сошлись на том, что и то, и другое стоит попробовать. Я пытался смеяться шуткам, но простодушие молодых стражников заставило меня почувствовать себя стариком, так что в конце концов я заявил, что у меня еще куча дел, и поспешил в свою мастерскую.

Оттуда я прошел по тайному проходу в комнату, которую занимал, когда был слугой у лорда Голдена. Прежде чем открыть надежно спрятанную дверь, я внимательно прислушался. Изнутри не доносилось ни звука, и я обрадовался, что Шута в комнате нет. Однако едва я притворил за собой дверь, он появился на пороге моей бывшей каморки. Шут снова сумел меня удивить. На сей раз он надел простую черную тунику, обтягивающие штаны и низкие черные сапожки. Свет, падавший из окна, позолотил его волосы и очертил силуэт в дверном проеме. Я увидел старую койку, на которой спал, и вещи, оставленные мной, когда я покинул его службу. Чудесный меч, подаренный мне лордом Голденом, лежал поверх кучи яркой и ужасно экстравагантной одежды, которую он для меня заказывал у своего портного. Я удивленно на него посмотрел, и он сказал очень тихо:

– Это твои вещи, и ты должен их забрать.

– Сомневаюсь, что у меня когда-нибудь снова возникнет необходимость так одеваться, – заметил я, и собственный тон показался мне жестким и не слишком дружелюбным.

– Кто знает, – отвернувшись, едва слышно произнес он. – А вдруг наступит день, когда лорд Фитц Чивэл снова появится в замке Баккип? Тогда эти цвета и фасоны подойдут ему как нельзя кстати.

– Сомневаюсь, что такое возможно. – И эти слова тоже показались мне слишком холодными, вот почему я поспешно добавил: – Но все равно спасибо тебе. Я их заберу – на всякий случай.

Мне снова стало неловко, словно меня окутало душное, толстое одеяло, мешающее дышать.

– И меч, – напомнил мне он. – Не забудь меч. Я знаю, он немного слишком броский на твой вкус, но…

– Но это едва ли не лучшее оружие из всех, что мне доводилось держать в руках. Я буду его беречь. – Я постарался смягчить свой первоначальный отказ, поскольку вдруг понял, что, оставив меч, когда перебирался на новое место, я обидел Шута.

– Да, и еще… Она должна к тебе вернуться.

Он расстегнул резную деревянную сережку, которую постоянно носил лорд Голден. Я знал, что спрятано внутри: серьга свободы. Она перешла от бабки Баррича к самому Барричу, затем к моему отцу, а потом ко мне.

– Нет! – Я схватил его за руку. – Прекрати этот похоронный ритуал! Я же сказал, что не позволю тебе умереть.

Шут замер.

– Похоронный ритуал, – прошептал он и вдруг рассмеялся, а я почувствовал запах абрикосового бренди.

– Возьми себя в руки, Шут. Это так на тебя не похоже, что я не знаю, как с тобой разговаривать, – сердито вскричал я, чувствуя раздражение, которое неловкость рождает в человеке. – Неужели мы не можем просто расслабиться и побыть теми, кто мы есть на самом деле? Ведь нам осталось так мало времени.

– Нам осталось мало времени, – повторил он и без видимого усилия высвободил руку.

Я прошел вслед за ним в его большую, светлую комнату. Без его вещей она казалась еще просторнее. Шут налил себе бренди из графина, а потом взял стакан поменьше и наполнил его для меня.

– До отплытия осталось совсем мало времени, – добавил я и взял свой стакан.

Оглядевшись по сторонам, я заметил, что мебель осталась на местах, зато все остальное исчезло или собиралось покинуть эту комнату. Свернутые ковры и гобелены, точно толстые сосиски, маячили вдоль стен. Дверь в пустой кабинет была открыта, Шут унес оттуда все свои тайны. Держа стакан в руке, я вошел внутрь, и мой голос диковинным эхом отразился от голых стен.

– Ты уничтожил все следы своего пребывания здесь.

Он вошел вслед за мной, и мы встали рядом около окна.

– Я люблю порядок. Человеку приходится оставлять столько незавершенных дел, когда он уходит. И я с удовольствием стираю свои следы.

– Раньше я не замечал, чтобы ты наслаждался подобными вещами. Мне даже кажется, что ты получаешь удовольствие от происходящего. – Я изо всех сил старался, чтобы Шут не услышал отвращения в моем голосе.

Странная улыбка скользнула по его губам, а потом он глубоко вздохнул, словно освободился от какого-то груза.

– Ах, Фитц, из всех людей только ты мог сказать мне нечто подобное. Возможно, ты прав. Когда твой конец неизбежен, это всегда трагично. До сих пор мне не доводилось переживать ничего похожего… однако я уверен, что на моем месте ты держался бы иначе. Как-то раз ты попытался объяснить мне, что твой волк всегда жил настоящим и учил тебя радоваться тому, что у тебя есть сейчас. Ты хорошо усвоил урок. Я же всегда жил, стараясь определить будущее до того, как оно наступит, но совершенно неожиданно для себя увидел черту, за которой все черно. Мрак. Вот что мне снится по ночам. А когда я сажусь и пробую потянуться вперед, чтобы увидеть, куда ведет моя дорога, я вижу только черный мрак.

Я не знал, что сказать на его слова. Я видел, что он старается избавиться от своего отчаяния, – так собака пытается стряхнуть волка, вцепившегося ей в глотку. Отпив бренди, я почувствовал, как меня наполняет аромат абрикосов и восхитительное тепло летнего дня, и вспомнил время, которое мы провели в моей хижине, бренди напомнило мне о радостях тех дней, когда все было так просто.

– Хорошо, – не подумав, сказал я, и Шут удивленно на меня посмотрел.

Затем он быстро сморгнул слезы, и его улыбка была искренней.

– Да, – тихо проговорил он. – Ты прав. Бренди очень хорошее, и то, что нас ждет впереди, не может этого изменить. Будущее не в силах отнять у нас прошлое, если только мы ему не позволим.

Где-то в самой глубине души он миновал какой-то важный перекресток и немного успокоился. Глядя на холмы за Баккипом, я сделал еще глоток. Когда я снова повернулся к Шуту, я увидел, что он смотрит на меня с любовью, выносить которую у меня не было сил. Ведь, если бы он знал, как я его обманул, он бы вел себя иначе. Однако ужас перед предначертанным ему на Аслевджале убедил меня в том, что я принял правильное решение.

– Мне очень жаль, но Чейд и остальные уже, наверное, ждут.

Шут серьезно кивнул, поднял свой стакан, словно хотел произнести тост, и залпом осушил его. Я последовал его примеру и замер на мгновение, наслаждаясь теплом, которое согрело меня изнутри. Потом, глубоко вздохнув, я в последний раз насладился запахом и вкусом абрикосов.

– Очень хорошее бренди, – повторил я.

– Ты получишь все оставшиеся бутылки, – криво ухмыльнувшись, заявил Шут, а потом расхохотался, увидев мой сердитый взгляд.

Однако его шаги показались мне легкими и уверенными, когда он шел за мной по коридорам и лестницам потайного лабиринта, спрятанного внутри стен Баккипа. Окутанный сумраком проходов, я задавал себе вопрос, что бы я чувствовал, если бы знал день и час своей смерти. В отличие от лорда Голдена, вещей, от которых необходимо избавиться, у меня немного. И я принялся мысленно перечислять свои сокровища, решив, что никому, кроме себя, ничего не должен. Нет, тут же сказал я себе, неправда. И с эгоистичным сожалением дал себе слово это исправить. Впрочем, мы уже подошли к скрытому входу в башню. Я отодвинул панель, и мы появились из-за камина.