Наследство Алвисида. Канун Армагеддона - Андрей Балабуха Страница 18

Переплывали мы не раз

С тобой через ручей.

Но море разделило нас,

Товарищ, юных дней…

Роберт Бернс

Радхауру, если положить руку на сердце, совершенно не хотелось ехать к царю Тютину, а тем более отправляться с ним на праздник к морскому королю Леру. Но еще меньше ему хотелось трястись в карете с Этвардом и алголианами к Озеру Трех Дев. Ему вообще никуда не хотелось. Но пришлось выбирать меньшее из двух зол.

Так или иначе, визит к царю Тютину, некогда посвятившему его в рыцари, был неизбежен. Благодаря столь необычному посвящению Радхаур пятнадцать лет назад приобрел не только верного друга Гурондоля, с которым надолго никогда не разлучался, но и волшебную способность находиться в воде сколь угодно долго, что не раз выручало его в долгих путешествиях за частями тела Алвисида.

Нет, Радхаур не боялся, что этого дара его могут лишить, он приобрел его вместе с рыцарским званием, а разжаловать из рыцарей может только смерть. Он действительно с уважением относился к Царю Ста Озер, но… но после неудавшегося брака с его дочерью старался видеться с ним как можно реже.

Поэтому он отнюдь не торопил коня, а наслаждался неспешной беседой со своими спутниками — рыцарями, приехавшими на празднества в Рэдвэлл, которые предпочли прогулку по окрестностям замка утомительному маршу к Озеру Трех Дев, где к тому же недавно были.

Силы Космические, ну почему Радхаур так редко никуда не торопится, почему как драгоценное счастье воспринимает подобную прогулку по родовым землям? Вот уже и дорогу к озеру, где был посвящен в рыцари, дорогу, на которой в отрочестве знал каждый камень, каждое дерево, почти позабыл…

— Говорят, — заметил барон Кайрон, — сегодня ночью произойдет какое-то грандиозное магическое событие — Большой Парад Планет. Все чародеи готовятся к нему.

— Вы владеете магией, барон? — лениво спросил Радхаур.

— Нет, но ведь интересно же, черт возьми! Я и с вами сейчас поехал, чтобы увидеть чудо — как озерный царь выходит из воды… Никогда не видел в жизни чудес, даже какого-нибудь замухрышистого дракона встретить не удалось.

— Насмотритесь еще, — заверил собеседника Радхаур. — Тошнить от чудес будет.

И, пришпорив коня, граф Маридунский помчался вперед по лесной тропе.

Почему-то радостное настроение, вызванное встречей с местами, в которых он провел детство, испарилось. Захотелось, чтобы пролетели поскорее все предстоящие праздники и он вновь отправился в путь, в свое последнее путешествие — за сердцем Алвисида. И после этого он запрется в Рэдвэлле и дальше чем на десять-двадцать миль от замка носа не покажет. Пропади все пропадом, он наскитался по миру и нахлебался приключений столько, что на всю оставшеюся жизнь с избытком хватит.

Чудеса его спутники действительно увидели — из озера появились зеленоволосые воины верхом на маленьких стеклянных дракончиках — потомках того дракона, что погиб в битве при Рэдвэлле; сам озерный царь со всей своей свитой вышел встретить дорого гостя.

Благородные спутники посмотрели, как все они вместе с графом Маридунским скрылись в водах озера и, представляя, как расскажут обо всем этом рыцарям, отправившимся с королем Этвардом или оставшимся в замке, поспешили в обратный путь. Граф сказал, чтобы в замке не беспокоились о нем, если к ночи он не вернется. На берегу озера Гуронгель остались лишь несколько слуг с конями дожидаться своего удивительного господина.

Графу Маридунскому уже довелось однажды посетить подводную столицу и дворец короля морей Лера, за прошедшее время ничего особенно не изменилось.

Радхаур почти все время праздника находился рядом с царем Тютином, беседуя на ничего не значащие темы. Он слушал объяснения, кто есть кто, тут же их забывая. Гостей было множество и, если бы его недавние спутники-рыцари могли находиться под водой, удивлению их не было бы границ, такие поразительные существа заполняли дворцовые залы. Но Радхаур устал в своей жизни удивляться, ему было просто неудобно посреди торжеств отпроситься у Царя Ста Озер домой и приходилось терпеть скуку пышного праздника.

Некоторый интерес у Радхаура вызвал бой стеклянных драконов, которыми весьма ловко управляли зеленоволосые наездники. Царь Тютин пояснил, что в озере может жить только один дракон, все остальные должны погибнуть — и так из миллиона маленьких дракончиков до озера доползли единицы, теперь нужно выявить самого сильного из них.

Радхаур смотрел на этих «малышек», каждый из которых был длиной не менее двух ярдов, и вспоминал старого дракона, от лап которого чуть не погиб. На суше эти твари довольно неуклюжи и неповоротливы, но в родной стихии очень опасны. Молодые стеклянные драконы словно понимали, что дерутся не на жизнь, а на смерть, оглушительный рев толпы, разгоряченной видом крови, возбуждал и наездников, заставлявших дракончиков совершать немыслимые пируэты. Зрелище было просто красивым. Для понимающего человека — тем более.

Наездники погибших драконов, беспомощно упавших на дно морское, быстро покидали место побоища, слуги из морских обитателей специальными крючьями проворно сволакивали туши в специально вырытую в стороне от места битвы огромную яму.

Из примерно двух дюжин стеклянных драконов в воде остались лишь два последних, управляемых совсем юными наездниками, крепко держащимися на спинах своих «скакунов». Оба дракона заметно устали, потеряли первоначальную быстроту движений, но дрались отчаянно, не желая уступать.

— Хороши? — спросил у Радхаура царь Тютин.

— Драконы? — переспросил граф.

— Наездники. Это — мои внуки. Твои сыновья, сэр Радхаур.

А Радхаур полагал, что ничто в жизни его больше не удивит. Удивило не известие царя Тютина, а то, что никаких чувств в нем оно не вызвало. Он мечтал о продолжении рода, он делает все для этого возможное. Но слова царя Тютина вызвали в нем совсем иные мысли.

— Почему я узнал об этом только сейчас? — спросил он, повернувшись к царю Тютину лицом. Радхаур не стал задавать вопросов, кто их мать (матери?) и что с нею (с ними?) сейчас. Он прекрасно помнил, что в ночь его неудавшейся свадьбы, когда он напился с горя до бесчувствия, сестры Лореллы (он даже не мог сейчас вспомнить, как их зовут) почти силком прорвались к нему в спальню — все эти годы он старался не вспоминать о той ночи.

— Тебе они не нравятся? — вопросом на вопрос ответил царь Тютин.

Мелькнула шальная мысль официально усыновить одного из них, любого, сделать наследником — все же в этих юношах кровь графов Маридунских, и… и хоть в монастырь отправиться на покой, замаливать многочисленные грехи. Но тут же перед глазами встало полузабытое лицо Рогнеды, сейчас обращенной в озеро, которая когда-нибудь родит ему наследника.