Хозяин тумана - Томас Барнс Страница 18

С легким шуршанием лемут бросил мускулистое тело в атаку и взмахнул узловатой дубинкой, нисколько не сомневаясь в легкой победе. Только Таррейтал сразу доказал всем, как ошибался этот черномордый, потому что через мгновение своды Небоскреба огласил дикий судорожный хрип, заглушивший даже стук дубинки, выпавшей из крысиных пальцев.

Острый клинок, повинуясь ловкому движению руки Таррейтала, коротко взлетел влево и из тьмы обрушился на яйцевидную щетинистую морду, рассекая ее надвое поперечным резаным ударом. Меч с тупым коротким чавкающим звуком врезался в переносицу, мгновенно разрубив оба выпученных глаза, и ослепший мутант отлетел в сторону. От боли он упал на спину и начал биться, изгибаться всем телом в немыслимых судорогах.

Мускулистые когтистые лапы, еще недавно сжимавшие смертоносную дубинку, теперь беспомощно размахивали в воздухе. Потом мутант с криком закрыл лапами черную морду и из-под волосатых пальцев тут же заструились потоки густой крови.

От визга заложило уши. Но через мгновение лемут дернулся всем телом, захрипел и затих.

Воодушевленный своим первым успехом, Таррейтал теперь сам рванулся в бой. Его короткий меч взмыл в воздух и устремился на ближайшую серую голову. Движение вышло направленное, стремительное, и в долю мгновения принц даже подумал, что аббат Фарсманс непременно похвалил бы его за этот ловкий маневр.

Но человек-крыса, прекрасно ориентирующийся в полумраке, едва уловимым движением легко уклонился, взмахнул дубинкой и с шипением оскалил ужасные резцы.

Первая неудача не смутила молодого принца. Немного пригнувшись и расставив в стороны руки, он закружил на месте, разворачиваясь в полумраке и делая ложные колющие выпады, чтобы отпугнуть двух оставшихся лемутов, маячивших перед ним.

Меч его устремился вперед с быстротой молнии, нацеливаясь острием прямо в морду одной из тварей.

Однако острый сорокадюймовый клинок пронзил только пустой воздух. Не успел принц отдернуть руку, как жуткие зубы хищно вцепились в его запястье. Лемут решил действовать наверняка, не прибегая к помощи дубинки, и его зловонная пасть сомкнулась на мускулистой руке Таррейтала.

Его пронзила адская боль. Хлынула кровь.

Яростный рев вырвался из груди Вингмохавишну. Ослепительная вспышка шарахнула по сознанию, но лемут не отпускал его руку, а только стискивал мощные челюсти. Второй мутант пригнулся и с глухим хрипом бросился на него, вонзив резцы в левую ногу.

Взрыв новой боли оказался таким мощным, что даже затмил прежние страдания. Таррейтал потерял равновесие и повалился, но, даже упав, не оставил сопротивление. Он боролся со зловонными лемутами, пытаясь сбросить обоих с себя, но тщетно…

Голова его наполнилась собственными стонами и треском плоти, раздираемой острыми зубами. В ушах повис тяжелый тупой звон, перед глазами мелькали ослепительные молнии.

Он почувствовал, что не может больше терпеть, а проваливается в какую-то мрачную бездну. Но, перед тем как окончательно рухнуть в темную пучину, краем сознания он еще заметил и другие фигуры, покрытые серой шерстью, появившиеся в помещении.

Принц понял, что проиграл. Сопротивляться было бессмысленно, он полностью оказался во власти слуг Нечистого.

Крысиные зубы безжалостно впивались в тело, причиняя неимоверные страдания. Таррейтал не мог больше сопротивляться и понял, что теряет сознание.

Клыки, наконец, разомкнулись. Боль немного утихла, но лучше ему от этого не стало. Таррейтал уже все явственнее ощущал мощные вибрации враждебных волн, исторгавшиеся все прибывающими лемутами. Все тяжелее становилось сопротивляться приливу ненависти, опутывавшей его бесчисленными невидимыми нитями.

Ему казалось, что он с мучительными стонами проваливается в смердящую бездну, как в тот ужасный день… лет десять назад.

Внезапно на него обрушился шквал неприятных, мучительных воспоминаний. Память, точно отозвавшись на агрессивную пульсацию, мгновенно отозвалась целым рядом картин прошлого.

В эту секунду Таррейтал, помимо своей воли, вдруг снова ощутил себя ребенком. Он не просто перенесся в детство, а отчетливо вспомнил тот памятный день, когда впервые оказался под черной тенью Нечистого, когда впервые соприкоснулся с могущественной темной силой.

Он словно отключился, потерял сознание от болевого шока. Глухой звон, наполнявший каждый угол рассудка, заставил его отсоединиться от своего земного организма. Он вылетел из себя, выпорхнул из собственного тела, как пчела из раскрытого бутона цветка, и мысленно перелетел в свое детство…

* * *

…Этот случай, о котором не знал никто, ни родители принца, ни аббат Фарсманс, произошел около десяти лет назад. Все случилось в те далекие времена, когда Таррейтал еще не отпраздновал даже восьмой год со дня своего рождения.

Поздним летом, на исходе теплого ясного дня, маленький Тарре отправился на прогулку в лес со своим верным другом, квадратноголовым шутом Киписом. Родители не боялись отпускать ребенка вдвоем с карликом: несмотря на неказистость и уродство, Кипис был коренаст, ловок и мог постоять, в случае необходимости, за своего маленького подопечного.

Да и сам Тарре с детства обладал очень неплохими ментальными способностями, проявившимися уже очень рано. Причем с каждым годом его талант не только не угасал, а только неуклонно развивался.

Под чутким руководством аббата Фарсманса принц начинал с малого. Мальчик постепенно взращивал свой телепатический дар, для начала пытаясь проникать в сознание каждого попадающегося навстречу живого существа, будь то стремительно бегающий по двору огромный пес или порхающая бабочка.

Со временем, годам к десяти Таррейтал не только научился мысленно проникать в сознание всех животных, попадавшихся ему на пути. При желании он легко мог, ради шутки, «проникать» в головы своих близких, друзей и домочадцев, чтобы посмотреть на окружающий мир их глазами.

Как правило, он прекрасно чувствовал на большом расстоянии любую опасность. Поэтому родители не особенно тревожились во время длительных прогулок своего ребенка.

Издалека десятилетний Тарре и взрослый, почти достигший своего тридцатилетия Кипис, вышагивающие по лесным опушкам, выглядели, как мальчики-приятели. Тогда принц еще не особенно подрос, и они были почти одного роста, так что зачастую высокая густая трава почти скрывала обе головы, смоляную вихрастую макушку Тарре и безволосый квадратный затылок шута.

В тот тихий вечер друзья беспечно веселились. Маленький принц, подпрыгивая, сноровисто размахивал гибким ивовым прутом, безжалостно срубая зонтики болиголова. Шут то надувал бледно-зеленоватые щеки и заливисто свистел, передразнивая крикливых соек, то размахивал большими ушами и принимался дурашливо кувыркаться на мягких мшистых полянках, постоянно попадавшихся на их пути.

Неразлучные друзья все дальше и дальше углублялись в лесную чащу, где в причудливом переплетении перемежались гибкие араукарии и стройные кипарисы, раскидистые кедры и голые стволы высоких пальм с лохматыми шапками.