Принц снов - Курт Бенджамин Страница 18

— Ну, значит, я самый настоящий герой, — подал голос Хмиши. — Ведь я почти постоянно дрожу от ужаса — все вокруг меня пугает.

Мастер Ден рассмеялся — впрочем, этого от него и ждали, — и по-отечески обнял фибов.

— Отправляйтесь-ка спать, — распорядился он, словно урезонивал двух расшалившихся мальчишек.

— Только не я, — проворчал в ответ Хмиши. — Мне пора менять на посту Льинг.

Едва приятель ушел, Льешо воспользовался моментом и задал последний вопрос:

— Чей же это был сон? Я попал в сон Хабибы или он в мой?

— Вполне возможно, что ваши сны просто перепутались. — Мастер Ден похлопал Льешо по плечу. — С этим мы разберемся. А сейчас постарайся все-таки отдохнуть. Утром ты мне понадобишься рано — для обряда молитвы.

— Хорошо, мастер.

Льешо выразил свою признательность лукавому богу низким поклоном. Еще в мирные времена он познал важность и молитвенных обрядов, и уравновешивающих их обрядов боевых. Напоминание мастера Марко успокоило мятущуюся душу: даже в пути, в караване, вдали от всего привычного и знакомого, необходимо соблюдать свой собственный, внутренний распорядок жизни.

Еще до рассвета Хмиши принялся трясти Льешо за плечо.

— Мастер Ден уже ждет во дворе. Меня сегодня освободили, а ты поторопись.

Со стоном Льешо поднялся с подстилки, Хмиши же с удовольствием шлепнулся на свою. Льинг нигде не было видно, но мешок ее стоял наготове — значит девушка уже собралась в путь. Нетвердым шагом Льешо направился к выходу и почти вывалился из арки на площадь — как раз в ту минуту, когда серый восход маленького солнца едва осветил все вокруг.

Льинг уже была здесь. И Собачьи Уши, и вообще все. Карлик стоял в свободной позе, широко расставив короткие кривые ноги и сложив на животе такие же короткие, неуклюжие руки. Фигура его выглядела комичной, однако серьезное, сосредоточенно-спокойное выражение глаз не позволяло насмехаться. Льешо вдруг задумался о той истинной роли, которую маленький человечек играл при дворе Шу.

Карина сбросила свои накидки и пришла в длинной, с разрезом, юбке. Адар стоял перед входом в гостиницу рядом с переодетым императором и небольшой группой самых опытных телохранителей. Несколько купцов даже приостановили сборы в дорогу — так им хотелось посмотреть церемонию. С противоположной стороны двора за собравшимися наблюдала изрядная толпа простого люда. Среди зевак выделялись гарнские купцы; их охраняли собственные телохранители, одетые в военную форму.

Стараясь обращать как можно меньше внимания на зрителей, Льешо занял место рядом с Кариной. Встряхнув руками, расслабил мышцы. Может быть, удастся произвести на целительницу впечатление хотя бы искусным выполнением упражнений — ведь ничем другим привлечь ее внимание не удается. Мастер Ден совершил ритуальный поклон, и все участники церемонии ответили тем же. Потом лукавый бог — он же по совместительству прачка — провозгласил первую из утренних поз. «Красное солнце».

Приветствуя зарю, Льешо придал послушному телу форму самого нежного из огненных знаков. Каждый изгиб, каждая линия напоминали о прошлых исполнениях молитвенных форм. Теплые, словно освещенные солнечными лучами, в молитве возвращались лица потерянных или оставшихся в дальних краях товарищей — Бикси, Стайпс, Каду; все они виделись словно живые — на ферме Шокара тренировали новобранцев. Гладиатор Радимус — его отдали врагу в счет уплаты долгов. Мадонн, который пожертвовал жизнью, чтобы прекратить войну, и погибший в этой войне мастер Яке. Состарившийся на службе монархам Фибии Льек — не желая нарушать свой долг, он последовал за Льешо в рабство. В этой наполненной бурями и невзгодами жизни воспоминания об ушедших привязанностях сжимали сердце страстным желанием вновь встретиться с товарищами.

Настало время перерыва между фигурами, и к участникам церемонии присоединились несколько телохранителей. Их примеру последовал один из конюхов, потом еще один, и даже несколько купцов, отдав слугам тяжелую верхнюю одежду, встали в ряд молящихся.

— Текущая река, — провозгласил мастер Ден.

Воспоминания стали шире — плавные движения мышц вовсе не мешали им, а, наоборот, обостряли восприятие. Учение утверждало, что Путь Богини постигается не сопротивлением, а гибкостью и мягкостью. Существует только настоящее, время воплощается в движении. Прошлое перетекает в будущее словно река, которая течет вечно и в то же время всегда остается в настоящем.

— Неподвижная вода.

Провозглашая эту молитвенную форму, мастер Ден взглянул на Адара.

Адар понял призыв. Отойдя от гостиницы, он встал рядом с учителем — перед теперь уже достаточно внушительным рядом молящихся. Поклонившись смертному богу, он принял соответствующую позу, а в ответ на приветственную улыбку мастера тоже широко улыбнулся; казалось, этих двоих объединяет какой-то общий секрет. Мастер Ден поднял руку, и Адар, стоя к нему лицом, точно, словно в зеркале, отразил движение. Поднятые руки соприкоснулись. Потом Адар опустился на одно колено, а свободную руку резким отточенным движением выбросил вперед. То же самое сделал и мастер. Последовал целый цикл резких движений, каждое из них заканчивалось моментом неподвижности и плавно переходило в следующее. Ни разу руки партнеров не соприкоснулись, хотя замирали они буквально на расстоянии волоса друг от друга.

Льешо в точности повторял движения за мастерами — в числе тех немногих, кто был в состоянии выполнять сложные упражнения. Однако закончили мастера вдвоем — никто больше не смог синхронно, с высокой степенью точности отразить их фигуры. Льешо пришлось оставить всякую надежду произвести впечатление на Карину. Он и не подозревал об удивительном мастерстве брата, и все же оно не оказалось для него полной неожиданностью. Адар пользовался благосклонностью Богини как один из ее духовных мужей. Ее дары включали и владение высоким искусством врачевания. Как ни странно, брат считал, что Богиня приходила и к нему, Льешо, — а ведь он неуклюж, не владеет никакими искусствами, знаниями и умениями. Его ночное бдение вышло совершенно безрезультатным — никаких даров он не получил.

Закончив ритуал, Адар низко, почтительно поклонился, словно весь сложный цикл движений выполнялся как повинность.

— Бабочка, — провозгласил мастер Ден.

Однако в этот момент вызовом ему прозвучал другой голос:

— Путешествие на запад требует внимания куда более сильных богов.

На открытый участок площади вышел Харлол, погонщик из Ташека. Он принялся расхаживать перед толпой зевак — конюхов, погонщиков и телохранителей.

Кто-то ткнул Льешо в бедро. Посмотрев вниз, он увидел, что карлик стоит с недовольным, даже сердитым лицом.

— Хозяин слишком давно не имел дела с караванами, — прошептал Собачьи Уши. — Надеюсь, ему не придется дорого заплатить за то, что в дальний путь он необдуманно взял иностранца.

Льешо происходящее тоже очень не нравилось.

Бросив вызов, погонщик-ташек начал раскачиваться в танце пустыни. Очень скоро танец превратился в безумное кружение; развевающиеся тяжелые одежды делали танцора похожим на опасную дикую птицу. Неожиданно из толпы бросили меч, и Харлол на лету поймал его. Следом прилетел и еще один. Описывая сразу двумя мечами огромные круги, ташек продолжал воинственный танец. Низко склоняясь, он словно пружина подпрыгивал, пронзая мечами незримого противника, а потом снова начинал вращать оружие над головой. Движения его стали хореографическим воплощением смерти. Когда же погонщик наконец внезапно остановился, тяжело дыша, мечи оказались на плечах Адара: скрещенные наподобие буквы X, они сходились точно возле горла целителя.