Вечный Странник - Ирина Сербжинская Страница 18

– Эх, брал бы уж всю газету! А то ведь и не узнаю теперь, что мне звезды советуют. М-да…

– В следующий раз, значить, непременно проверю, – пообещал Сидор. – Да знаешь, я вот так думаю – врут все эти гороскопы. Сам, это самое, посуди, как так может быть – звезды-то на небе одни, а гороскопы в газетах – разные. В каждой газете – свой.

– Звезды – одни, трактовка разная, – пояснил Тильвус. Сидор покосился на приятеля с уважением.

Серое небо медленно светлело.

Для операции Тильвус выбрал ранее утро – часа четыре утра. Город в это время крепко спит, даже первые трамваи еще не ходят, а самое главное, спят в патрульной машине и милиционеры, что несут дежурство на площади, – это было проверено Сидором накануне. Стало быть, вполне возможно, что мародеров, решивших обчистить городской фонтан, никто и не заметит.

Тильвус шел по пустынным улицам, решительно печатая шаг, как полководец, и отважно вел свое крошечное войско к площади.

Серега первый раз принимал участие в подобном предприятии и откровенно трусил. Кроме того, совсем недавно, пытаясь собрать бутылки возле фонтана, он близко познакомился с постовыми и не горел желанием продолжить знакомство. Серега нервничал и уговаривал Тильвуса и Сидора отменить операцию.

– Может, ну их на фиг, эти деньги? Давайте лучше к вокзалу сходим? Чемоданы к поезду поднесем, пассажиры заплатят!

– Кто тебе, это самое, чемодан доверит? – резонно спросил Сидор. – С такой-то рожей?!

– Не паникуй, Серега, – приказал великий маг. – Ты будешь в стороне стоять и если что – свисти нам. А в фонтан мы с Сидором полезем.

– Полезем. А ты, значить, если менты нагрянут – беги.

– Куда я убегу с прокушенной ногой? – тоскливо завел Серега. – Поймают, бить будут!

Возле площади они остановились.

– Гляди, окно светится, – испуганно воскликнул Серега, тыча пальцем в сторону «Белого дома». – На том самом этаже. Разве губернатор не уехал домой? Нет? А что он там делает?

– Вот подлец! – сказал Тильвус, мельком глянув на освещенные окна. – Действительно, что это он делает в своем собственном кабинете?

Они свернули в переулок, примыкавший к центральной площади, и тут тщательно разработанный план великого мага затрещал по всем швам и развалился: мародеры внезапно оказались среди густой шумной толпы. Тильвус сразу же понял, что произошло, и плюнул с досады. В последнее время в городе появилась мода праздновать свадьбы всю ночь напролет и встречать рассвет то на берегу реки, то на площади возле фонтанов, то на недавно построенном мосту через реку.

Большая компания расположилась рядом с площадью, разложив закуски на капотах украшенных машин и на скамейках. Возле фонтанов бродили подвыпившие гости, подружки невесты в длинных платьях, мелькнула сама новобрачная в пышном белом кринолине. Народ веселился, пил и закусывал.

– Черт! – испуганно зашипел Серега, вертя головой. – Уматывать отсюда надо, пока морду не начистили!

Тильвус и сам понимал, что три бомжа не лучшее украшение свадьбы, и отчаянно заработал локтями, выбираясь из толпы. Он уже заприметил коротко стриженных крепких ребят в кожаных куртках, которые закусывали, разложив бутерброды на капоте джипа, и пили из пластиковых стаканчиков.

Увидев приятелей, ребята переглянулись, поставили стаканы и двинулись навстречу.

– Сидор, – настороженно проговорил великий маг, не отводя взгляда от приближающихся парней, – по-моему, это за нами.

Не успел он договорить, как крепкая рука ухватила его за шиворот; в лицо пахнула волна дорогого крепкого парфюма.

– Мы уже уходим! Мы уже уходим! – заторопился Тильвус.

– Мы просто шли мимо! – встрял Серега. – Мимо просто шли!

Сидор увидел, что ребята настроены решительно, и струхнул не на шутку.

– В больницу, это самое, мы идем, – торопливо пояснил он, тыча пальцем в сторону Сереги. – Вон он, больной. В больницу, значить, нам надо, срочно!

– Сейчас вы все туда и попадете, – зловеще пообещал один из парней, для начала ткнув Сидора под ребра кулаком. Тот охнул. Поблизости возник один из гостей, тоже бритый и крепкий, но с грустными глазами, похожий на большую печальную дворнягу.

– Это кто? – поинтересовался он.

– Да вот, гляди, попрошайки. Шныряют тут! Сейчас мы их за угол оттащим – будут знать, как к свадьбам прибиваться.

– Да мы просто шли мимо! – отчаянно выкрикнул Серега, он очень не любил физической расправы.

Тильвус внезапно понял: что бы там ни говорили звезды насчет удачного дня, для них троих день начнется крайне неудачно.

Мужик, прожевывая бутерброд, пригляделся и сделал знак парням остановиться.

– Слышь, братан, – удивленно проговорил он, – тебя чисто случайно не Серегой звать?

– Чисто случайно – нет, – пробубнил Серега, отворачиваясь.

– Пусти их! – Парни отступили, и Серега, не дожидаясь дальнейшего развития событий, припустил за приятелями.

– Да погоди ты, чудила! – Мужик ухватил его за рукав. Сидор и Тильвус тоже остановились: бросать друга не хотелось. – Куда бежишь? Стой! Знаю я тебя.

– Ну, знаешь, и знай на здоровье, – буркнул Серега.

Мужик хлопнул его по спине:

– Ты же худграф заканчивал? – Он кивнул в сторону пединститута, что был неподалеку от площади. – Точно! И я тоже. Только я на три года после тебя. А тебя помню хорошо, у тебя выставка была на нашем факультете, акварели. Помню даже, как называлась. «Желтый ветер», во! Весь институт на ушах стоял. Мы на тебя смотреть бегали. Препод наш говорил, ты самый талантливый, кто на нашем курсе учился.

Он оглядел Серегу и почесал в затылке.

– Я думал, ты в столице давно. Выставки персональные, то-сё… Знаменитость… – Мужик крякнул. – Ладно, забыли. Всякое бывает. Давай, Серега, к нашему столу. Приглашаю! – Он положил Сереге руку на плечо и подвел к машине. – И приятелей твоих – тоже. Милости прошу к нашему шалашу! Чем богаты, как говорится, тем и рады!

– А на этих, – он кивнул в сторону озадаченных мордоворотов, – ты не обижайся. Они люди простые, в искусстве ничего не смыслят. Модильяни от Дали не отличат. Импрессионизм для них – ругательное слово.

Он сунул Сереге бутерброд с дорогой копченой колбасой, потянулся за бутылкой.

– Не стесняйтесь, ребята, – ободряюще сказал он Тильвусу и Сидору. – Это же кореш мой! Учились мы вместе. Талант, ох, какой талант!

К машине приблизился жених. Одет он был с иголочки: в дорогом черном пиджаке, лацкан которого украшала орхидея, в белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой, однако при виде жениха мужик отчего-то скривился.

Жених был деятелен и высокомерен.