Аркан - Татьяна Русуберг Страница 18

— Да ты хоть знаешь, что Камилла… — Он захлопнул рот. «Русалочья икра! Я чуть не проговорился!» На чердаке стало подозрительно тихо.

— Что — Камилла? — запыхавшись, прошипел Айден. Ему удалось выпрямиться во весь рост, и он угрожающе навис над отцовым воспитанником.

Найд покосился на край чердака и обреченно прошептал:

— Ты хоть любишь ее?

Молодой ленлорд раздраженно фыркнул:

— Какой ты еще все-таки пацан! Ну при чем тут любовь? — Внезапно он нахмурился, как-то по-новому посмотрел товарищу в глаза и понизил голос: — Погоди-ка, приятель, уж не втюрился ли ты сам в… — Айден повел взглядом в сторону чердака.

Найд вспыхнул:

— Вот еще! Ты бы лучше балдой своей думал, а не тем, что у тебя в штанах! Что, если ты ей ребенка сделаешь?

Ленлордов сын упер руки в боки:

— А ты чего беспокоишься? Небось не мамаша моя покойная!

Упоминание о леди Женевьеве было ударом ниже пояса. У Найда колено зачесалось, так ему захотелось отплатить Айдену той же монетой, только уже не словесной. Однако он подавил порыв и шепотом выпалил:

— Это тебе надо беспокоиться! За лен свой в том числе!

Айден моргнул и опустил руки:

— А при чем тут мой лен?

— Какой ты еще все-таки пацан! — передразнил Найд интонацию молодого ленлорда. — Думаешь, Камилла с тобой на сеновал скакнула за красивые глаза? Все знают, что херру Харрису неважно, кого ты обрюхатишь: благородную леди или мельникову…

«Хрясь!» Ладонь Айдена ударила его наотмашь, тыльной стороной. Найд пошатнулся, но устоял, прижимая руку к разбитым губам.

— Ты… ты… — Молодой ленлорд побелел, его трясло. — Хоть и заговорил, а все брешешь, как пес! Лучше б так навсегда немым и остался!

Теперь у Найда вся кровь отлила от лица. Будто в тумане, он увидел Камиллину рыжую голову, свесившуюся вниз с чердака. Девчонка ехидно улыбалась, в кудрях застрял голубиный пух. Развернувшись на месте, парень бросился к потайному лазу, едва не выломав доску, закрывавшую дыру.

— Найд! Погоди, Найд!

Кажется, Айден кричал еще что-то вслед, но он уже мчался через дождь, не разбирая дороги.

Мастер Ар поднял лицо к небу, подставляя горячий лоб под хлещущие струи. Его шатало. Он не заметил, как блуждание в спирали подточило силы. Не заметил, когда начался дождь. Маг стоял в вуали последнего витка, ведущего прямо к центру проклятия. Пепельные фигуры вокруг размокли — маны не любили воду. Полупрозрачная плоть текла серыми разводами, как воск с долго горевших свечей. Но сами разделенные сущности никуда не текли — они просто становились невидимыми. Эликсир все еще держал их на расстоянии, но как только маны обнаружат чужака… В планы Ара меньше всего входило сражение с оголодавшими по плоти невидимками.

Маг собрался и снова начал инкантации:

— Óss er flæstra færða mtjri…

Он смотрит через щель в собачьей будке. Ее бывший обитатель Мтар — помесь волка и волкодава — был огромен. Мальчишке даже не пришлось сворачиваться клубком, чтобы заснуть. На вонючем полу оказалось достаточно места. Но теперь утро. Между двумя неплотно пригнанными досками он видит двоих детей — богато одетых, чистеньких. Девочка лет девяти и хмурый мальчик постарше — сразу видно, брат и сестра. Рядом с ними — угрожающего вида дядька с мечом у пояса. К троице присоединяется еще кто-то — из щели не видно, кто. Но по голосу он сразу узнает человека с Молнией, Чару.

— Вот, ребятушки, хочу сделать вам подарок. Ты же давно хотела щенка, Рунна? Так вот вам щенок, да еще не простой.

Девочка исчезает из поля зрения, только мелькают тощие косицы. Слышится смачный поцелуй.

— Спасибо, пап. А можно его посмотреть?

Девочка — Рунна? — подходит ближе, пытается заглянуть в будку. Он съеживается, но Рунну удерживает за плечо бородатый дядька.

— Не спеши так, детка. Этого щенка еще надо приручить.

На скучающем лице мальчика впервые появляется интерес. Он вытаскивает из-за пояса увесистую деревяшку с крестообразной рукоятью — игрушечный меч. Анафаэль пытается отползти к дальней стенке будки. Это не помогает. Бородатый тянет за лежащую на земле цепь и вытаскивает его на свет.

Найд бежал через лес, мокрые ветви щедро раздавали ему пощечины. За дело. Сапоги скользили по опавшей листве, проваливались в грязь, несколько раз он падал. Дома влетит за брошенную работу, но это тоже за дело. «Ну что я наделал? Теперь Айден наверняка сидит и утешает несчастную Камиллу, и чем эти утешения закончатся… Надо что-то придумать!»

Но мысли скакали неуправляемо, как ноги через корни, лужи и ямы, увлекая его темными звериными тропами туда, где он так давно не был. А слова Айдена звучали в голове, снова и снова, подстегивая, преследуя, как спущенная загонщиком свора: «…все брешешь, как пес! Лучше б ты так навсегда немым и остался!»

— Собака должна ходить на четырех лапах!

Цепь больно дергает за шею, тянет к земле. Расшитый сапожок становится на нее, укорачивая так, что Анафаэль вынужден растянуться в пыли. Это Симург, тот самый бородатый дядька, показал Эрэ, как надо.

— Вот так, Мтар! Давай на четвереньках, давай! — Второй сапожок пинает его под зад, заставляя подняться с земли, встать на карачки. — Глянь, Рунна! Похоже, из него еще получится послушный пес!

— Это не настоящая собака, придурок! — морщит носик девочка с косичками. — Собаки одежду не носят!

Эрэ хмурится, соображая:

— Эй, ты! А ну снимай тряпки! — Пинок в ребра. — Ты что, не понял?! Снимай или я тебя из них вытрясу! — Еще пинок.

Анафаэль пытается стянуть рубаху через голову, но мешает цепь. Сын Чары дергает, и давно сопревшая ткань с легкостью рвется.

— Теперь штаны! Ну!

Рунна рассматривает его, задумчиво посасывая леденец. Анафаэль не выдерживает:

— Да пошел ты!

Первый удар собачьей плети всегда хуже всего. Симург научил Эрэ, как бить, а мальчишка оказался прилежным учеником.

Постепенно Найд замедлил шаг, пытаясь определить, куда занесли его ноги. Это не очень получалось — вокруг были только дождь и мокрый, густой подлесок, тыкающий в бока острыми ветками и уже разодравший штаны на бедре. То ли в этой части леса он оказался впервые, то ли не мог узнать ее из-за полумглы и льющейся отовсюду воды. Найд начал продираться в направлении, в котором, он надеялся, находилась Горлица.