Зимние убийцы - Павел Марушкин Страница 18

— У вас есть кто-нибудь в зимней гостинице?

— Разумеется, есть! — буркнул он. — Вы что же, совсем за дурака меня считаете? Как только он сунется туда, дело в шляпе!

Я последовал примеру Элисенварги, не без сожаления покинув уютную купель. Порыв ледяного ветра тут же хлестнул распаренное тело. Бр-р! Фрогам-то легче… Стуча зубами, я устремился к раздевалке. Вовремя: не прошло и пары минут, как невдалеке громко зазвонил колокольчик — посетителям давали понять, что купальни закрываются. Я ощутил легкое беспокойство. Ещё немного, и публика покинет это место. Служители начали обход, деликатно поторапливая припозднившихся или уснувших в тёплой водичке сограждан. Я оделся и двинулся к выходу, вглядываясь в подсвеченную неяркими огоньками белесую мглу.

Как я и предполагал, парочка констеблей в штатском дежурила у входа. Одного я даже узнал — доводилось встречаться во время предыдущих расследований.

— Привет, Тритти! Как дела? — и уже вполголоса: — Видел нашего парня?

— Здорово, Эд. Вроде, зашел тут один, по описаниям похож… Если тот самый, ребята его примут, не переживай.

Последняя компания с умиротворенным видом покинула заведение. Я проводил их внимательным взглядом. Минут через пять появился Элисенварги. Он явно нервничал.

— Проклятый ублюдок как сквозь землю провалился! Боюсь, придется прочесывать все купели и раздевалки…

— То есть в гостинице он не появлялся? — на всякий случай спросил я. Инспектор посмотрел на меня, как на идиота.

— Разумеется, нет!

Тритти тяжело вздохнул: перспектива искать маньяка-убийцу среди клубов пара его не слишком порадовала.

— С чего бы этому засранцу прятаться? Предполагается, что он не знает о засаде!

— Может, просто почуял неладное. А может, его насторожила ваша затея с лестницей, — предположил я.

— С какой лестницей? Что вы несете, Монтескрипт? — процедил Элисенварги.

— То есть как?! — удивился я. — Лестница в сугробе, с обратной стороны гостиницы — я думал, это ваших рук…

Не дослушав меня, он устремился прочь. Я бросился следом, на ходу расстегивая верхние пуговицы пальто — чтобы можно было сразу выхватить пистолет.

— Не могу поверить! Вы что, даже не удосужились обойти здание?!

Он не ответил. Взметая снег, мы подбежали к гостинице, завернули за угол — и…

— Проклятье!

Лестница по-прежнему была там. Только теперь она не валялась в сугробе, а стояла, прислоненная к стене здания, и верхний её конец упирался в разбитое окно. Я развернулся и бросился к дверям. Инспектор обогнал меня, на ходу выкрикивая распоряжения. Портье шарахнулся прочь. Коридор наполнился полицейскими — кажется, они были за каждой дверью… Но только на первом этаже!

— Все наверх! — ревел Элисенварги.

Топоча, словно стадо взбесившихся бегемотов, мы ворвались на второй этаж. Толстый констебль плечом вышиб хлипкую дверь номера… И — да, он был здесь: гнусного вида старец, в широкополой шляпе и ветхом плаще. Точно такой, каким я представлял его по описаниям Эрхенио; будто ожившее порождение фантазии, обретший плоть фантом… Наконец мы встретились с убийцей лицом к лицу.

Мерзавец вцепился в Т-образную рукоятку засевшего во льду инструмента — должно быть, услыхал шум и поспешил выдернуть своё орудие, но оно застряло.

— Не двигаться! Полиция! Руки вверх… А-а-а!

Старец мощным рывком выдернул бур из ледового плена и ткнул им констебля в лицо. Тускло блеснули короткие зубцы. Полицейский отлетел в сторону, зажимая распоротую щеку. Сквозь пальцы хлестала кровь. Негодяй отступил к окну, щерясь и делая угрожающие движения. Беда в том, что мы не могли накинуться на него все разом — слишком мало было свободного пространства. Эти комнатки не создавались для того, чтобы в них жить — только для сна. Я выхватил из подмышечной кобуры пистолет, но не сумел даже толком прицелиться: широкоплечие стражи закона то и дело перекрывали линию огня.

Маньяк, меж тем, не терял времени даром. Крутанув свой инструмент над головой, он обрушил его на ближайшего полицейского и сломал ему руку. Элисенварги бросился вперед, но старец ткнул буром, словно копьём, и попал ему прямехонько в солнечное сплетение. Инспектор сложился пополам и рухнул под ноги набегавшим коллегам, хрипя и корчась. На полу немедленно образовалась куча-мала. Старик что-то сделал со своим орудием; щелкнуло, клацнуло, Т-образная рукоять выпрямилась, короткие лезвия втянулись внутрь, и в руках у него оказался обычный толстый посох. Зажав его под мышкой, он шагнул на подоконник — и тут, наконец, я ухитрился спустить курок.

Пуля попала ему в бедро, немного выше колена. Завопив от боли, он сверзился в окно, вынеся оставшиеся стекла. Помедлив всего пару мгновений, я прыгнул следом, на лету перехватывая разряженный пистолет за ствол — в точности так, как учил меня Тыгуа. Уже в который раз совет учителя спас мне здоровье, а может, и жизнь. Маньяк не корчился в сугробе, как полагалось бы после такого кульбита — он поднялся на ноги и замахнулся посохом, так что я еле успел парировать удар. Пистолет вышибло из руки, но к счастью, я смог отвести падающую на меня дубину — и вместо того, чтобы размозжить голову, посох лишь скользнул по плечу. Сила удара была такова, что рука сразу онемела; но я всё же бросился на него, стремясь сбить с ног. В целом представители человеческой расы немного сильнее фрогов, хотя и уступают последним в быстроте реакции — но проклятый старец, похоже, был исключением. С лёгкостью профессионального борца он подмял меня, и усевшись на грудь, стальной хваткой вцепился в горло.

Зимой я обычно ношу сетчатый шарф, свернутый в несколько слоёв — он очень лёгкий, и в то же время прекрасно согревает шею. Думаю, именно этой детали туалета я должен быть благодарен за то, что ему не удалось меня придушить — пальцы негодяя всё время соскальзывали и путались в сетке. Я попытался сбросить его руки, но это не удалось. Перед глазами замаячили красные круги, меж них виднелась толстая задница полицейского — этот болван не решился прыгнуть и спускался по приставленной к стене лестнице… Да что же он так медленно?! Ведомый скорее инстинктом, чем разумом, я нащупал рану на ноге моего противника и что было силы надавил на неё — но даже это не заставило его ослабить хватку!

Внезапно я понял, что снова могу дышать, и судорожно втянул в лёгкие обжигающе-ледяной воздух. Наверное, я всё-таки потерял сознание на несколько мгновений. Маньяк оставил меня в покое, пролез под сваями и, отчаянно хромая, выбрался на лёд озера. Там его и настигли высыпавшие из гостиницы полицейские — догнали, навалились кучей, не давая пошевелиться, заломали руки… Какой пассаж: лёд не выдержал, и вся компания с шумом и плеском провалилась под воду! Надо всё же отдать должное констеблям — они не выпустили свою добычу, вцепившись в маньяка, словно стая бульдогов. Негодяя скрутили и выволокли на сушу. Подошел инспектор, остановился напротив, окинул старика взглядом и что-то буркнул. На мгновение мне показалось, что Элисенварги сейчас врежет задержанному по физиономии — откровенно говоря, я не имел бы ничего против; но он сдержался. Шустрого старца потащили прочь. Я поднялся на ноги. Кружилась голова, болели рёбра и дьявольски саднило горло; но в целом всё было не так уж плохо.