Зловещие латунные тени - Глен Кук Страница 18

Тело лежало в десяти футах от конца спуска. Кто-то очень сильный нанес удар острым лезвием сверху вниз. Бельчонок был разрублен от правого уха наискось, чуть ли не до пупка.

– Последний раз мне доводилось видеть такую рану, когда я служил в Корпусе.

– Да, – согласился Краск. – Неужели двуручная дуэльная сабля?

– Вряд ли, – высказал свое мнение Садлер. – С таким оружием по городу не пройдешь. Но сила удара и острота лезвия…

– Наверное, ты прав. Но как можно подкрасться так близко, чтобы вот так ударить ножом разрешенной длины?

Они пустились в обсуждение технических деталей. Мастера беседовали о тонкостях профессии. Я присел, чтобы получше рассмотреть то, что осталось от Бельчонка.

Некоторые из нас так и не могут привыкнуть к насильственной смерти. Служа в морской пехоте, я видел массу покойников, но так и не зачерствел душой. У меня не образовались мозоли на сердце, как у Краска или Садлера.

Бельчонок, наверное, получил то, что заслуживал. Но мне все равно было его жаль.

– Его не ограбили?

– Нет, просто прирезали, – ответил Краск. – Кто-то очень хотел от него отделаться.

– Какое кощунство! Ведь он был такой милашка.

Если этим ребятам чего и не хватает, так это чувства юмора. Их лучшая шутка пообещать освободить парня, если тот согласится прогуляться по воде в свинцовых сапогах. Мой тонкий юмор до них не дошел.

– Чодо не нравится, что Бельчонка замочили, – сказал Садлер. – Толку от него было кот наплакал, но он – член семьи. Чодо хочет знать – почему и кто.

– Вы что, ребята, используете почтовых голубей? Чодо живет где-то в чащобе, чертовски далеко от города.

У них абсолютно не было времени смотаться туда и успеть вернуться.

Ребята мой вопрос проигнорировали. Они всегда так поступают, когда речь заходит о профессиональных секретах или когда просто думают, что этого мне знать не положено.

– У тебя есть что-нибудь, нам пока неизвестное? – спросил Краск.

Я отрицательно покачал головой. Я знал точно лишь одно – Бельчонку больше не придется танцевать.

– Ставлю что хочешь, но парень действовал двумя руками, – заметил Садлер. – Двумя, сам знаешь, можно рубануть гораздо сильнее.

– Мы не будем сводить с тебя глаз, Гаррет, – объявил Краск. – Что-то здесь не вяжется. Может быть, ты нам не все рассказал.

Еще бы! Ясно – не все. О некоторых вещах Чодо знать не следует. Пожав плечами, я обронил:

– Если узнаю, кто замочил Бельчонка, вы, ребята, услышите это от меня первыми.

– Смотри не забудь, Гаррет. Заруби это себе на носу. Ложись спать и вставай с постели с этой мыслью. Чодо вне себя. Кому-то придется крепко заплатить.

Повернувшись к Садлеру, он начал дискуссию на тему – бил ли убийца снизу вверх или сверху вниз. Я был забыт. Меня для них больше не существовало. Предупрежден и забыт. Чодо передо мной в долгу, но долг не включал жизнь одного из его людей. Быть может, он вообще был погашен в значительно большей степени, чем я полагал.

Я еще раз взглянул на Бельчонка. Но он по-прежнему не желал делиться со мной своей тайной. Пришлось удалиться.

* * *

По пути домой я заметил нечто такое, чего раньше в Танфере мне видеть не доводилось. По улице рысило семейство кентавров. Бои в Кантарде, похоже, приобрели особую ожесточенность, если оттуда побежали даже туземные племена. Я никогда не слышал, чтобы кентавры забирались так далеко к северу.

Дела, наверное, пошли скверно для Слави Дуралейника и его ублюдочной Кантардской республики. Скоро он исчезнет и мир вернется к нормальной жизни, когда карентийцы убивают венагетов в бесконечной схватке за серебряные копи.

Не забыть бы рассказать о кентаврах Покойнику. Слави Дуралейник стал для него чем-то вроде хобби. Бывший наемник провозгласил себя принцем и держится в этом звании дольше, чем ожидал мой постоянный гость-жилец.