Фестиваль гребешка - Вера Петрук Страница 18

– Перестань ныть, – твердо велела я Пешкасию и обратилась к канарейке. – Привет, Сун-Пак. Я рада, что теперь ты свободна. Этот верзила больше тебя не обидит.

Птица что-то зачирикала в ответ, я же удивленно захлопала глазами. Мне казалось, что раньше я понимала язык тварей из магических миров. Ведь Пешкасия же я слышала.

– Ты стала человеком, Наниша, – пояснил Ашот, увидев мое замешательство. – Поэтому ты не слышишь Сун-Пак. А с ежиком вы слишком давно вместе. И, пожалуйста, не говори ерунды насчет моей птицы. Она для меня значит столько же, сколько для тебя Пешкасий. Да я глотку перегрызу любому, кто посмеет ее тронуть. Кто тебе сказал такую чушь, что я ее обижаю?

Мы дружно повернули головы к Пешкасию.

– Я как раз хотел объяснить, но ты такая страшная стала, что решил подождать, пока привыкну, – честно признался еж. – С Сун-Пак ошибочка вышла. Когда мы познакомились, я был так ею очарован, что слушал вполуха. Вернее, вообще не слушал. А когда она уехала, нафантазировал, что она в беде. Ты прости. Ашот – нормальный парень, а Сун-Пак петь для людей сама не хочет. Ее песни записывают в студии, а потом проигрывают записи в кафе. Но вот со мной она захотела попробовать выступить вместе. Ашот пообещал нам устроить пробное пение в кафе вечером. Здорово, правда?

– Ах ты… – на языке так и вертелись нехорошие выражения, но я же не Исла, чтобы называть его «колючими булочками». Прислонившись к стене, я понемногу начинала понимать, в какое дерьмо меня втянули и, кажется, погрузили по уши.

– Выступать в кафе? – ошарашенно переспросила я. – Чтобы «дятлы» тебя схватили? Да ни за что!

– У Кормака «дятлов» не бывает, – сказал Ашот. – Да и как ты можешь Пешкасию что-то запрещать? Если хочет, пусть поет. Он же тебе не раб.

От удивления у меня аж дар речи пропал. Кричала канарейка, которой мне отчаянно хотелось свернуть шею, продолжал возмущаться Ашот, который оказался тем еще защитником животных, охал и ахал Пешкасий, не в состоянии примириться с моей новой внешностью. Удивительно, как в этой какофонии я услышала трель дверного звонка. Он и заставил меня вспомнить, что я, Наниша, никогда не сдаюсь. К двери – вот куда мне надо! Доберусь до аэропорта и заставлю ведьму вернуть дриаду обратно. У этой дуры-блондинки уже замерзли пятки стоять на полу, а у Наниши подошвы были твердые, как корни, они никогда не мерзли! Кажется, у меня начиналось раздвоение личности.

– Что вам? – рявкнула я, распахивая дверь. Вообще-то, я собиралась уходить, но стоявший на пороге тип в потрепанной куртке и с обмусоленными на вид волосами отбил всякое желание выходить на улицу, пока там стоял он. Более неприятных личностей я не встречала. От него еще и воняло отвратительной смесью лука, колбасы, плесени и сырного соуса. Заметив темные пятна подмышками незнакомца, я поняла, что зловоние плесени – это пот, а взглянув на остатки бутерброда в левой руке типа (пальцем правой он продолжал нажимать на звонок), я поняла, откуда пахло едой – не самой лучшей. Я еще хотела есть, но даже будучи голодной, не могла испытывать аппетит, глядя на его перекус. Хлеб с колбаской, обильно политой соусом, выглядел так, будто на него наступили, потоптались, а потом отскребли с тротуара и засунули в рот.

– Влас Хрусталес, детектив, служба миграционной безопасности, – важно представился тип, тыкнув мне в нос какой-то корочкой. – Ашот Косиман здесь живет?

– Нет, – почему-то ответила я и попробовала закрыть дверь, но детектив ловко сунул носок ботинка в щель.

– Это я, – прозвучал за моей спиной спокойный голос, и оборотень твердо, но одновременно как-то заботливо отодвинул меня в сторону. – Она еще не проснулась, – кивнул он в мою сторону. – Доброе утро, детектив Хрусталес. Какими судьбами?

Некоторое время человек переводил взгляд с меня на Ашота и обратно, а потом хрипло засмеялся, обнажив желтые зубы с кусочками застрявшей в них колбасы. Аппетит у меня пропал окончательно.

– Бурная ночка с горячей штучкой? – гоготнул он.

– Вас интересует моя личная жизнь, детектив? – с каменным лицом спросил Ашот. – Или вы по другому вопросу?

И тут я поняла, кто именно постучался этим утром в дверь оборотня. «Дятлы» обрели еще одно лицо – весьма неприятное. Рассказы Ашота о камере и недельном заключении сразу обрели пугающую реальность. Я не заметила, как вложила пальцы в ладонь оборотня. Он в ответ легонько сжал их, будто подбадривая.

Пауза, которую выдержал Влас, заставила меня взмокнуть.

– Вообще-то, по-другому, – произнес детектив и его маленькие черные глазки наконец перестали шарить по моему телу, сосредоточившись на Ашоте. – Где вы были прошлым вечером, скажем так, с девяти до одиннадцати тридцати?

– С ней, – не моргнув глазом, сказал оборотень.

– Вы хорошо подумали?

– А в чем дело?

– Да все в том же, – тон Власа неожиданно перестал быть игривым, став холодным, как тот пол, на котором стояли мои новые пятки. – Вчера пропали две девушки примерно ее возраста, – небрежный кивок в мою сторону. – И такие же хорошенькие, судя по фото. В баре видели, как они садились в такси с вашим номером.

– Моя машина в ремонте, можете проверить в «ГрандАвто», это мастерская на Камской, я там всегда чинюсь. Вы уверены, что это мои номера?

Влас снова рассмеялся.

– Нет, конечно, не уверен. Я вас проверял. Просто вышибале показалось, что таксист был похож на вас. Не дадите номерок мастерской? А даму вашу как зовут?

– Наташей, – опередил меня Ашот. – Записывайте телефон. Чем-то еще могу вам помочь, детектив?

– Сегодня, пожалуй, нет, – хмыкнул Влас, складывая блокнот в карман. – Но на деле я еще к вам загляну. Мы опрашиваем всех таксистов, потому что эта уже третья девица, которая села в такси и не вернулась домой.

– Прискорбно, – сказал Ашот и потянул дверь на себя. – Вы, наверное, спешите?

– Ах да, – спохватился детектив. – Мне ведь еще в аэропорт надо. Вчера только в Дзио прибыл, а мой чемодан потеряли. К счастью, его уже отправили следующим рейсом. Осталось только забрать.

– Счастливо, – кивнул оборотень, но тут дверь помешала закрыть уже я. Ведь это был шанс, предоставленный самой судьбой. Другой способ добраться до аэропорта, когда у тебя ни денег, ни личности не осталось, вряд ли представится. Ввязывать Ашота в эту историю совсем не хотелось.

– Мне тоже надо в аэропорт, – сказала я решительно. – Подвезете?

И, не дожидаясь ответа, направилась к машине Власа, бросив Ашоту короткое:

– Пригляди за ежиком, я скоро.

Наверняка оборотень уже сто раз жалел, что связался со мной, но такие уж мы, дриады. Если что надумаем, то идем напролом. Ашот выскочил на крыльцо, потоптался, что-то явно собираясь сказать, но потом махнул рукой и скрылся за дверью, громко ею хлопнув. За Пешкасия я не волновалась. Он и не в таких передрягах бывал. Мне же надо было вернуть себя обратно – и в прямом и в переносном смысле. Курортные прелести Дзио перестали казаться таковыми с момента пробуждения в новом теле. Я всей душой хотела обратно, в Межмирье, в мой родной подвальчик с бумагами.