Связанные венцом - Алеся Лис Страница 18

Еще пару часов в темноте, и, наконец, перед нами возникают очертания маленьких сельских домишек. Они гостеприимно мигают желтыми оконцами. Слышится далекий лай собак. А в воздухе явственно ощущается запах дыма, и слабые ароматы свежеприготовленной домашней пищи.

В животе урчит. Проголодалась я не на шутку.

– Почти на месте, – подает голос Маркус.

Я тихо вздыхаю, уже мечтая о теплом очаге и горячем ужине.

Процокав копытами по пыльной, крепко утрамбованной дороге, лошадь минует символические ворота. Я еще глубже закутываюсь в теплое одеяло, выставив наружу только кончик носа. Местные шавки, учуяв дракона, затихают, лишь пушистые хвосты бьют по земле.

– Вот мы и приехали, – сообщает Маркус и  сворачивает к огромному одноэтажному зданию из бревен.

Даже сквозь закрытые окна на улицу доносятся громкие мужские голоса и звуки незнакомой мелодии.

Маркус ловко спрыгивает с коня и снимает меня, как есть, укутанную в одеяло.

Без теплого мужского тела становится холоднее. Трясусь, как в ознобе, даже кутаясь в теплую шерстяную ткань. Ноги подкашиваются от долгого сидения в неудобной позе. Их словно прошивают тысячи маленьких иголочек. С губ срывается тихий стон.

Не долго думая, дракон внезапно подхватывает меня на руки и заносит в нагретое помещение.

Разговоры стихают, как по мановению волшебной палочки. Лишь протяжная мелодия незнакомого струнного инструмента продолжает негромко звучать.

– Маркус! Поверить не могу! Какими судьбами? – слышится зычный мужской голос.

Любопытство побеждает, и я слегка поворачиваю голову, чтоб рассмотреть говорящего. Им оказывается невысокий пухленький мужчина с шикарной курчавой бородой. Будь он хотя бы на полметра ниже, я бы с легкостью приняла его за гнома. А так, обычный человек...

– Здравствуй, Вилдэр! Государственными, – хмыкает дракон. – Не найдется ли у тебя уютной комнаты.

Хозяин гостиницы выразительно поднимает брови.

– Для леди, – уточняет Маркус. – Я могу и в общем зале переночевать.

– Ну что ты, дорогой друг. Для тебя всегда найдется местечко. И для дамы твоей. И порция самой вкусной похлебки, которую готовит моя Аин, – заверяет “гном”.

Я еще успеваю мельком рассмотреть огромный зал с массивными дубовыми столами и стульями, ужинающих посетителей, как местных завсегдатаев, так и заглянувших на огонек путников, девушек, споро разносящих подносы с тарелками и кружками. А затем Маркус поворачивает вслед за гостеприимным Вилдэром к ступеням, ведущим на второй этаж, и передо мной открывается широкий светлый коридор.

Комната, в которую нас приводит хозяин гостиницы, оказывается весьма милой и уютной. Запах древесины и полироли для мебели заставляет глубоко вдохнуть приятные запахи.

– Маркус, отпустите меня, – смущенно произношу.

Чувствую, щеки начинают пылать, как в огне. Кто его знает, что подумал о нас его друг. И хоть мнение незнакомого человека не должно было меня волновать, а все же волнует. И заставляет чувствовать себя неловко.

Дракон осторожно усаживает меня на кровать и отступает на шаг. Быстро выпутываюсь из одеяльного кокона. В комнате достаточно тепло, и больше я не нуждаюсь в дополнительной защите от холода.

– Здравствуйте, – улыбаюсь “гному”.

Он неловко переминается с ноги на ногу и с любопытством поглядывает на меня. А раз уж Маркус даже ему не сказал, что я принцесса, то так и продолжим. В принципе, это в целях безопасности вполне оправдано. Зачем кому-то знать, что тут наследница Ханара.

– Добрый вечер, леди… – краснеет он.

– Вилдэр, прикажи нам принести сюда ужин. Слишком уж утомительной была дорога. Ноэль едва на ногах держится.

Снова смущаюсь оттого, что обо мне так в третьем лице говорят, словно о ребенке. И немного злюсь. Но помалкиваю. Не ругаться же с драконом при его друге. Этот Вилдэр поди точно знает, что Маркус брат короля, и ему абы кто перечить не будет, особенно бледная маленькая девчонка.

Мужчина кивает и исчезает за дверью.

– Ваше высочество, – дракон, наконец, обращается ко мне. – Сейчас мы поужинаем вместе. А ночевать я буду в смежной комнате.

Киваю. То, что Маркус будет настолько близко, за тонкой стеной, отчего-то успокаивает. Картина страшной бойни у кареты до сих пор вызывает дрожь и тошноту. И хоть помню слова Кану о возможной причастности драконов к нападению, но в глубине души, интуитивно, верю, что Маркус непричастен. И будет меня защищать.

Глаза уже закрываются сами по себе. И если б я не была так голодна, то уже завалилась бы спать. А так организм требует калорий.

Хваленая похлебка от загадочной Аин оказывается воистину потрясающей. Я с удовольствием съедаю целую миску, и не прочь бы взять добавки, да только нет ее. Зато есть пышный белых хлеб с нежными желтыми ломтиками сыра, ароматная ветчина и горячий отвар из местных трав.

После плотного ужина, глаза уже не просто слипаются, кажется, что я и так держу их закрытыми. Даже не помню, как ложусь спать. По правде сказать, вполне вероятно, что я и вовсе за столом уснула.

А на рассвете Маркус безжалостно меня будит. Легкий неплотный завтрак одолеваю в полусне, и почти все три часа, что мы двигаемся в направлении столицы, дремлю. Время от времени, конечно, просыпаюсь, чтобы окинуть мутным взором окрестности, а дальше снова ныряю в сон. После вчерашнего дня утомленному организму явно не хватило тех нескольких часов в кровати.

Окончательно удается освободиться от объятий Морфея, когда до королевского дворца остаются считанные метры. Я себе раньше слабо представляла, как будет выглядеть драконий замок, но уж точно не ожидала увидеть величественное и мрачное строение из темного, почти черного камня. Острые шпили, словно клинки, пронзают небо, а узкие высокие окна больше напоминают бойницы. Сразу видно – крепость выдержит любую осаду. И тем не менее сам замок прекрасен. Он напоминает мне обоюдоострый меч, опасный и надежный.

Звон подков по каменной брусчатке звучит громко и немного зловеще. По коже снова пробегает мороз. До моего сознания доходит, что я теперь совсем одна, одна среди драконов. В самом настоящем драконьем логове.

Нервно сглатываю и окидываю взглядом выступивших на крыльцо встречающих. Они приветственно орут, радуются, и мне становится еще более жутко. Все лица словно сливаются в одно сплошное пятно.

Кусаю в волнении губы, прислушиваясь к тому, как часто-часто в тревоге бьется сердце. Но что-то на задворках сознания будто вырывает меня из этого душного наполненного страхом тумана. Что-то заставляет вскинуть взгляд наверх, пробежаться глазами по блестящим в лучах утреннего солнца окнам, и остановится на одном, словно погруженным во мрак. В этом окне я ясно различаю замершую мужскую фигуру. И хоть не могу видеть черты лица стоящего, но сердце все равно пускается вскачь, и почему-то совсем нет сомнения, кто так пристально смотрит на меня.