Книга - Ефимия Летова Страница 18

— Люди нас используют, им плевать на нас! Они проживают свои жизни, так или иначе, тогда как наше существование жизнью назвать нельзя! Да, я выгляжу, как ребенок, но я давно уже не ребенок, я мужчина. И да, я хотел бы узнать женщину, и многое другое — тоже!

— Что, и мужчину тоже?! — изумился Рентос. — Нет, тут я пас, дружок. Да и нечем мне. И я, между прочим, не жалуюсь. На тебя-то ещё может и польститься какая-нибудь озабоченная извращенка или тот же Тельман Криафарский, говорят, в прошлом году не брезговавший мальчиками. А мне что делать? Рад бы завалить уже хоть мальчонку, хоть подружку, хоть неведому зверушку, да никак, и то вот не ною.

— Успокойтесь оба, — спокойно велел Тианир. — Мы сделали свой выбор, выполняем свой долг, а роптать — недостойно. Открытый день — не время для сожалений и пререканий, на это есть остальные тридцать шесть дней месяца.

Стурма сгорбилась на стуле — её, целительницу, в открытый день вызывали чаще других. На несколько мгновений в каменном зале воцарилась полная тишина. А потом словно бы с потолка прозвучал первый голос самого первого просящего. Женский голос…

— Варидас, взываю к тебе!

Маги — те, у кого были глаза и уши — изумленно переглянулись.

* * *

Из всех восьми магов Варидаса единственного никогда не вызывали в открытый день, уже лет сто так точно. Криафар знал, что свой некогда могущественный дар маг утратил вместе с глазами, казалось бы, вовсе для прорицания не нужными. То же относилось и к Рентосу, но его, как ни странно, просящие приглашали довольно часто — больно уж весёлым, безбашенным и острым на язык был бывший маг-метаморф, с таким и просто поболтать не грех. К тому же, нет тела — нет дела, с потерявшего физическую оболочку метаморфа и взятки гладки, а у Варидаса голова осталась на плечах, как и язык во рту.

Услышав собственное имя, маг выдохнул и, провожаемый заботливо-одобряющим взглядом Тианира, тревожным — Стурмы и насмешливым — Варрийи — проследовал в Зал встреч.

Первый раз за последнее столетие.

Проситель, а точнее просительница, стояла посреди пустого пространства, освещенного только парой высоких фонарей с горючим сланцем — хотя бы в том, что касалось освещения, в Криафаре научились обходиться без магии. Поднесение девушки одиноко лежало у стены подношений — Варидас знал это доподлинно. Пусть предсказывать будущее он и не мог, но отсутствие зрения не мешало ему уверенно передвигаться в окружающем пространстве и ориентироваться в нём не хуже зрячих.

Подойдя к гостье, Варидас остановился. Втянул ноздрями воздух — от девушки сладко пахло защитным маслом оливника. Не бедная. Молодая. Маг протянул руку и коснулся подушечкой большого пальца её лица. Провёл по коротким шелковистым волосам, по аккуратному носу, скользнул по шее, непривычно мускулистой для женщины руке, коже, изборожденной едва ощутимыми шрамиками бесчисленных нательных рисунков. Опустил свою руку не без сожаления. Не только Рентос и Вертимер сожалели о том, что с женщиной они уже не возлягут.

— Я больше не предсказываю, даже советникам и стражам Его Величества. Что тебе нужно?

Осведомленность мага не смутила девушку, чувствовалось, что её звучный голос не привык к таким интонациям — неуверенным, почти робким, умоляющим.

— Они… остальные… слышат нас?

— Да. Но я могу сделать так, чтобы не слышали.

— Сделайте.

Тира Мин, хоть магом и не была, почувствовала опустившийся магический полог, словно отгородивший их с магом от остального мира невидимой стеной.

— Говори.

— Вират Тельман…

— Я не предсказываю, но даже если бы и мог, не стал бы. Каждый имеет право знать только собственную судьбу, не чужую.

— Судьба Вирата мне не чужая! Всем — не чужая! Он правитель! И он… катится в бездну.

— Если это его путь, кто мы такие, чтобы вставать на нём? — Варидас вздохнул. — Я могу попробовать заглянуть в его будущее. Но уверен, что это ни к чему не приведёт.

— Попробуйте, гвирт. Вам… вам нужно взять меня за руку? И… я принесла прядь его волос.

Это были предрассудки, глупые, не имеющие никакого основания под собой. Варидас нетерпеливо мотнул головой:

— Волосы убери. А руку дай.

Прикосновение к коже не требовалось ему совершенно, но он не смог отказать себе в удовольствии сжать тонкие, сильные, но нежные пальцы девушки. В их долгом существовании, бедном на любые чувственные ощущение, это тоже могло сойти за подарок. Перебирая, поглаживая холодную ладошку, Варидас попробовал погрузиться в транс, вспомнить давно забытые ощущения падения, парения в невесомости, мелькающий калейдоскоп картинок.

Тира Мин стояла близко-близко, он слышал её дыхание и чуть участившуюся пульсацию молодой горячей крови, вдыхал запах оливника, свежей юности и едва уловимый горьковатый аромат сока на основе пустынного манника — им в Криафаре натирали оружие, чтобы не ржавело. Вместо того, чтобы и дальше бестолково пытаться войти в транс, прилагать усилия, заранее обреченные на провал, он представлял, как на каждом вдохе приподнимается её плотно обтянутая тканью мужского приталенного камзола грудь, трепещут тёмные ресницы, приоткрываются пухлые губы…

Боль от внезапного погружения в транс едва ли не разорвала затылок. Ноги подкосились, и маг тяжело осел на землю, не сдержав мучительного стона, выпустив руку девушки.

— Гвирт?!

Стурма появилась рядом, рявкнула на советницу: «Приём окончен!», потянула Варидаса прочь из Зала встреч, но Тира Мин ухватила мага за вторую, свободную руку:

— Что? Что вы видели, гвирт, скажите мне!

Варидас уже почти вернул контроль над собственным телом, сбросил руку Стурмы, тяжело опёрся на плечи Тиры Мин горячими ладонями, будто пьяный.

— Вирата Крейне… скажи ему. Пусть вернёт Вирату Крейне во дворец. Немедленно!

Это явно было не тем откровением, на которое рассчитывала девушка.

— Зачем?

— Не знаю! — маг сплюнул и, шатаясь, побрёл обратно, рыча на пытающуюся поддержать его Стурму, точно раненый старый лисак. Остановившись посреди Каменного зала пирамиды, снова сплюнул.

— Эк тебя разобрало, — один Рентос, казалось бы, не потерял самообладания и по-прежнему хорохорился, остальные уставились на прорицателя в напряженном молчании, даже Нидра отвернулась от своего угла. Впрочем, она-то уже знала всё, что мог сказать Варидас. — Ну, скажи, чего ты, как скорпиутцем ужаленный, что увидел-то?!

— Демиург… — прохрипел Варидас, откашлялся, взял из рук Стурмы бутыль, сделал несколько жадных глотков. Бурое вино стекало по подбородку, оставляя тёмные полоски на коже. — Демиург призван кем-то в наш мир… демиург… кровь…много крови… не надо!

Стурма едва успела подхватить со спины окончательно лишившегося чувств мага. Нидра отвернулась к стене. Остальные замерли неподвижно.