Седьмой сын - Орсон Скотт Кард Страница 18

Вот как сегодня. Опять они поступили нечестно: он всего-навсего ткнул ее пальцем, а они в отместку искололи его с ног до головы булавками. Некоторые царапины даже кровоточили – так глубоко впились булавки в тело. А ведь у Матильды и синяка не проступит, хотя Элвину этого очень хотелось.

Нет, Элвин-младший никогда не отличался зловредностью. Он сидел на краешке постели и, скрипя зубами, вытаскивал из ночной рубашки булавки. Совершенно случайно его взгляд упал на тараканов, которые спешили по своим делам, пробираясь в щелях меж половицами. Ничего дурного он не хотел, просто подумал, а что будет, если все эти тараканы вдруг пожалуют в некую комнату по соседству, откуда до сих пор доносилось девичье хихиканье?

Он опустился на пол, поставил перед собой свечу и начал тихо нашептывать тараканам, прям как в тот день, когда он заключил с ними перемирие. Он рассказал им о мягких, гладких простынях и нежной, податливой коже, по которой они могут вдоволь побродить. Он подробно поведал им о сатиновой наволочке, в которой хранилась пуховая подушка Матильды. Но тараканам, такое впечатление, было наплевать на его искусительные слова. «Они ж голодны, – сообразил Элвин. – Их занимает только еда. И еще страх». Поэтому он принялся говорить им о еде, о самой вкусной, самой изысканной еде на свете, которую они когда-либо пробовали. Тараканы тут же навострили усы и подползли поближе, чтобы послушать повнимательнее, хотя ни один из них не посмел и лапой дотронуться до него, придерживаясь заключенного ранее договора. Еда, которой они так жаждали, находилась на мягкой розовой коже. Залежи еды, необъятные запасы. И никому ничего не угрожает, опасности ровным счетом никакой, надо просто сползать в соседнюю комнату и взять пищу с мягкой, розовой, гладкой, нежной кожи.

Несколько тараканов не выдержали и, не дослушав до конца, помчались к двери комнаты Элвина, исчезнув в щели под нею. За ними бросилась еще стайка, и еще одна. В конце концов собралось целое войско и дружными рядами замаршировало под дверь. Тараканы проникали в стенные щели, брели под половицами, их панцири блестели и переливались в свете свечи, а вперед их вел вечный, неутолимый голод. Они бесстрашно отправлялись в путь, поскольку Элвин сказал, что бояться нечего.

И десяти секунд не прошло, как он услышал из-за стенки первый вой. А через минуту в доме стоял такой рев, что, казалось, пожар начался. Девчонки визжали, парни орали, а тяжелые старые папины башмаки грохали об пол – папа прибежал на крики и теперь давил тараканов. Элвин был счастлив, как свинья в грязи.

Наконец шум в соседней комнате стал затихать. Через минуту-другую пожалуют сюда, чтобы проверить его и Кэлвина, поэтому Элвин задул свечу, прыгнул под простыни и шепотом крикнул тараканам прятаться. В коридоре за дверью послышались мамины шаги. В самый последний момент Элвин-младший вспомнил, что так и не надел ночную рубашку. Его рука змеей метнулась из-под простыни, ухватила рубашку за рукав и затащила в постель за какой-то миг до того, как открылась дверь. Он сосредоточился и постарался дышать легко, выдерживая равные промежутки между вдохами-выходами.

Вошли мама с папой, держа над головами по свече. Он услышал, как они откинули простыни Кэлвина, высматривая тараканов. Сейчас они откинут простыни с него… Как стыдно и позорно спать вот так, нагишом, без лоскутка, словно животное. Но девчонки, которые знали, что он не мог заснуть, весь истыканный булавками, испугались, что Элвин нажалуется на них маме и папе. Поэтому они быстренько выпроводили родителей из комнаты – те только и успели посветить свечой в лицо Элвину, чтобы проверить, спит мальчик или нет. Элвин сохранял спокойное выражение лица, веки его не дернулись. Свечу убрали, дверь тихонько затворилась.

Но он продолжал лежать без движения, и вскоре дверь снова приоткрылась. Он услышал топоток босых ножек по полу. Затем почувствовал дыхание Энн на лице и услышал ее шепот:

– Мы понятия не имеем, как тебе это удалось, Элвин-младший, но знаем, это ты наслал на нас тараканов.

Элвин притворился, будто ничего не слышит. Даже всхрапнул разок.

– Ты меня не надуришь, Элвин-младший. Сегодня ночью лучше забудь про сон, потому что если ты заснешь, то никогда не проснешься. Слышишь меня?

Из коридора донесся голос папы:

– А Энн куда подевалась?

«Она здесь, пап, и угрожает меня убить», – подумал Элвин. Но вслух, конечно, ничего не сказал. Она просто пыталась напугать его, не более.

– Мы притворимся, что это несчастный случай, – продолжала Энн. – С тобой постоянно что-нибудь случается, никто и не догадается, что на самом деле это мы тебя убили.

Элвином завладели сомнения. Похоже, она говорит правду. Он почти поверил ей.

– Мы вынесем твое тело и засунем его в дыру в туалете. Все подумают, что ты пошел облегчиться и случайно упал.

«А ведь это пройдет», – подумал Элвин. Энн умела выдумывать всякие дьявольские уловки, на это она была горазда. Лучше нее никто не мог тайком ущипнуть и оказаться за десять футов до того, как жертва завопит во весь голос. Вот почему ее ногти всегда были длинными и острыми – она специально ухаживала за ними. Сейчас Элвин чувствовал, как один из острых коготков тихонько царапает ему щеку.

Дверь широко открылась.

– Энн, – прошептала мама, – а ну выходи отсюда немедленно.

Ноготь убрался со щеки.

– Я хотела убедиться, что малыш Элвин в порядке.

Ее голые ноги зашлепали прочь из комнаты.

Вскоре все двери плотно закрылись, и Элвин услышал, как папины и мамины башмаки застучали вниз по лестнице.

По правде говоря, угрозы Энн должны были перепугать его до смерти, но страха он не ощущал. Он выиграл бой. Он представил себе тараканов, ползающих по девчонкам, и захихикал. Стоп, ну-ка, стоп. Он должен побороть приближающуюся смеховую истерику, должен дышать спокойно, как во сне. Его тело ходуном ходило от сдерживаемого смеха.

В комнате кто-то был.

Ни малейшего шороха, ни скрипа половиц… Открыв глаза, Элвин никого не увидел. Но он был твердо уверен, что в комнате кто-то есть. Через дверь не войти, проникнуть можно только через открытое окно. «Глупость какая, – сказал сам себе Элвин, – да здесь ни души нет». Тем не менее он затаился, смех мигом пропал, потому что он чувствовал, что кто-то стоит неподалеку. «Нет, кошмарный сон, вот и все. Меня так напугали воображаемые краснокожие, которые следили за мной, что до сих пор я не могу забыть об этом. Кроме того, Энн мне много приятного наговорила. Если я буду лежать с закрытыми глазами, все пройдет».

Сквозь веки Эл увидел розовый свет. В комнате что-то сияло. Ночь превратилась в день. Но во всем мире не было свечи, не то что свечи – лампы, которая могла бы светить так ярко. Эл открыл глаза, и его опасения обратились в настоящий ужас. Он увидел, что не зря боялся.

В ногах стоял человек, человек, сияющий так, словно был сотворен из солнечного света. Сияние, наполнившее комнату, исходило от его кожи, от его груди, где рубашка была порвана, от его лица и рук. В одной из рук человек сжимал нож, острый стальной нож. «Я сейчас умру», – подумал Эл. Все случилось так, как обещала Энн, только вряд ли его сестры могли вызвать это ужасное явление. Сияющий Человек пришел сам, это было ясно, и теперь намеревался убить нагрешившего Элвина-младшего. Элвин сам виноват, никто не натравливал этого человека.