Драконий чих, или Отскребайте мага! - Кристина Юраш Страница 18

К концу репетиции я была уверена.

Где-то лежит труп.

На дорогом ковре.

И на моей совести.

Зато я выяснила. Петь в хоре было очень просто.

Главное следить за дирижером. Как только он в ужасе смотрит на тебя. Ты должен в ужасе посмотреть на соседа. Можно даже демонстративно отодвинуться. 

Все так делают.

— Ми нужно петь мимимишней! Когда вернетесь в комнаты репетировать так, чтобы соседи умели петь «Славься Академия» лучше вас! — выдохнул и выдохся дирижер.

Дрожащей рукой он достал неизвестные таблетки и сожрал половину банки.

Мы его понимали. Гении умирают рано.

Все с грохотом покидали временный храм искусств и обитель зла по совместительству. 

— На занятия ходим! Не пропускаем! — слышалось вдогонку.

Но нас было уже не остановить. Едва ли не с криком «Шевабода!» мы выламывали дверь в коридор. И ритмично стучали ногами в разные стороны.

Дирижер свернул партитуру и растворился.

Я вздохнула и похвалила себя. За то, что приобщилась к прекрасному. Лучше поздно, чем никогда!

Абсолютно спокойно я дошла до своей комнаты.

Я поймала Фуфлыжника прямо на пороге и закрыла ему пасть рукой.

Во мне ворочалась совесть. И пыталась меня укусить.

То, что я задумала было воистину ужасным!

Пока дирижер выгуливал ругательства, а мы мучили таланты, ко мне в голову пришла мысль. Чудовищная и жуткая.

Меня даже холодком обдало на словах «И мы, и мы, ее выпускники!»

Если кратко, то все хорошее, как, например, музыка, рано или поздно заканчивается. Кровь перестает идти из барабанных перепонок. Нервная система собирает выжившие нервные клетки. И так далее.

Но сказка не должна заканчиваться.

Вот что может делать с виду милая отличница в свободное от уроков время? Конечно же слушать расслабляющую музыку. Тем более, что мы тут всеми силами создаем себе имидж очень музыкальной девушки.

В комнате царил бардак. Сокровищница пополнилась моим носком с золотыми звездочками.

Я дошла до полки и достала магический диск.

Мне его дал послушать Ион.

Но я так и не рискнула. Хотя при встрече сказала, что это лучшее, что я слышала в жизни.

Чтобы Ион не расстраивался.

Ион наоборот очень обрадовался. И наказал меня целым ворохом дисков на Хэллоуин. Требуя от меня счастливых глаз и радостных повизгиваний в сторону любимых групп.

У нас с ним музыкальные вкусы не сходятся.

Я не могу любить группы с названиями «Развратные мертвые девственницы», «Зомбодятлы», «Кишечные демоны», «Труп, танцующий на могиле вампира» или «Тролли — дефлораторы». А он может. Еще как!

Я вообще как-то к музыке равнодушна. Но сегодня я твердо решила стать меломаном. До конца. До инквизиторского победного конца.

Чтобы в следующий раз, когда он захочет поставить на меня прослушку, его рука дрогнула. А из ушей полилась кровь.

Заодно громкая музыка, которую благодаря заклинаниям не услышат соседи, сможет прикрыть любые шалости Фуфлыжника!

Меня так и подмывало вслух объявить: «Эта песня, посвящается тебе, любимый!».

— Нифига себе денечек был! — демонстративно зевнула я, глядя на свирепую зажатую рукой морду Фуфлыжника. — Нужно немного расслабиться и отдохнуть!

Кстати, кого я тут первым схватила? «Тролли-Дефлораторы»! Отличный выбор. Сейчас проверим заклинание слышимости. Не хочу, чтобы кто-то пострадал, кроме нас!

Диск на столе ожил, завертелся волчком и … меня едва не сдуло от ударной музыки. Не знаю, то там происходит у Инквизитора. Но у меня глаз дергается. Фуфлыжник сполз на кровать. И возмущался.

Однако, его возмущений я не слышала!

С каждой секундой я убеждалась, что есть такие группы, которые чаще заказывают убийце, чем по магическому радио.

Мне искренне хотелось не только разобрать, что они там поют. Но и самих участников группы на запчасти. Солист пел не ртом. А чем-то другим. Складывалось впечатление, что я не хочу знать, какие органы способны издавать этот звук.

Поначалу я не могла понять, на чем они играли. Потом бросила это гиблое дело. И решила, что есть такой инструмент «нервы». Так вот, они играли на них виртуозно!

Я была не уверена, что это именно куплет. Но слов я разобрать не смогла. Зато припев был понятен.

— Пусть крестьяне схватятся за вилы! Я достану труп твой из могилы! — повторял сверхъестественный, с позволения сказать голос.

Я прибирала в комнате, пока Фуфлыжник постигал прелести тяжелого магического рока.

— А теперь ударим тяжелым заклинанием! — произнесла я. Но меня, разумеется никто не услышал. Скоро я мало кого слышать буду.

И недрогнувшей рукой я поставила песню с начала. Зациклила ее. Ведь ни что так не выводит из себя, как песня, играющая по сотому кругу.

Сначала я была уверена, что не переживу. Потом наступило смирение. Под конец я стала даже подпевать.

— Пусть крестьяне схватятся за вилы! Я достану труп твой из могилы! — подпевала я, чувствуя синдром «Принцессы».

Именно так называли у нас состояние, когда тебя похитил дракон. А ты начинаешь понимать, что он милый! Спустя месяц обитания в его пещере.

— Пусть крестьяне схватятся за вилы! — пела я, быстро делая домашнее задание за завтра.

— Хе! — выдал Фуфлыжник, глядя на меня перепуганными глазами.

 — Что? — едва слышно спросила я. Раз соседи еще не прибежали, видимо они не слышат. Или умерли.

— Хе! — выдал Фуфлыжник. И посмотрел на меня со всем страданием.

— Ты что-то проглотил? — прошептала я, беря его на руки.

— Хек! — выдал мне в лицо черный дым маленький дракон.

— Ротик открой, — встревоженно прошуршала я, пытаясь высмотреть причину внезапного «Хек!».

Он кашлял. И это было видно. Кашлял и страдал.

— Ты не заболел? — встревожилась я ни на шутку. — Малыш? Ты чего? Вроде с утра не кашлял!

— Кхек-кхек! — подавился Фуфлыжник. Я уже осторожно рассмотрела его. Все-таки мальчик. 

И он снова уставился на меня страдальческим взглядом. А потом он начал икать. Словно его по матушке вспоминала вся Академия.

Испугавшись, я схватила книги по драконоводству. «Драконьи болезни», — нашла я раздел.

— Ик! — выдал мой малыш. Он свернулся какашечкой на коленях и икал.