Тьма императора - Анна Шнайдер Страница 18

Отец мой, Бернард Альго, был среди них главным, и он погиб, и мать моя. А меня короновали в тот момент императором. Помни, потомок мой, что связан род Альго с Бездной, и только мы защиту удержать можем, на нас она завязана, на нашей крови. А легенду про Защитника уже после придумали. И хорошо это — та власть крепче, что на вере зиждется. Поддерживай ее, потомок мой далекий, но помни — не боги то были, а люди обычные, маги сильнейшие, силу и жизнь отдавшие ради детей своих, ради будущего».

Закончив читать, Арен положил письмо обратно в шкатулку, закрыл ее, и только после этого поднял голову и посмотрел на присутствующих.

Выглядели они так, словно император по очереди бил их лопатой по голове. — Это все, что я знаю, — сказал Арен спокойно. — У меня есть предположение, что здесь, в этой комнате, можно найти еще какие-то документы о тех временах, но я не проверял. Я дам вам допуск — вы сможете смотреть и читать все, что тут находится.

— Ваше величество… — начал Винсент хриплым и будто бы простуженным голосом — прокашлялся и продолжил: — Это что же получается, Защитник и Защитница…

— Это легенда. Легенда о двух богах, что спустились с неба, спасли Альганну и посадили на трон своего наследника — Алаистера Альго. Красивая легенда. — Арен улыбнулся: он давно уже пережил то шоковое состояние, в которым пребывал сразу после коронации, когда прочитал это письмо. — Но, как вы понимаете, не было никаких богов, а были люди, и не двое, а намного больше.

— Скорее всего, дело в заклинании, — сказал вдруг Рон Янг, и выглядел он при этом немного безумно — бледный, глаза вытаращенные, волосы торчком. Пока слушал, руки в них запускал, что ли?.. — В этом заклинании, которое превратило Бездну в Геенну. Сильнейшие маги родов… Это же мощнейшая цепочка! Как артефакт, понимаете?..

— Нет, — отрезал Арен. — И Защитника ради, не надо мне объяснять. По крайней мере сейчас уж точно. Вам всем нужно успокоиться, переварить эту информацию, а затем приступить к дальнейшим исследованиям. Обсудите это между собой и… да, в пятницу доложите мне, что решили, Винсент. А сейчас все могут идти. Прошу прощения, — поправился тут же Арен, — все, кроме Эн Арманиус. Эн, останься на пару минут.

Она совершенно не удивилась этой просьбе — только выпрямилась в кресле, кивнув Янгу:

— Рон, подожди меня, пожалуйста, в коридоре. Артефактор, обдав императора волной неудовольствия, вышел вслед за всеми, ничего не сказав, и когда шаги членов комиссии полностью стихли, Арен протянул Эн руку.

— Пойдем в кабинет. Там я тоже смогу сесть, и ты не будешь чувствовать себя так неловко. — Да, это было бы неплохо, — вздохнула Эн, принимая его руку и поднимаясь с кресла. — А то мне постоянно хочется вскочить, и я не могу сосредоточиться. Хотя после этого письма в принципе сложно сосредоточиться…

— Это пройдет. Арен довел девушку до одного из диванов, усадил, а сам опустился на другой конец сиденья. Он слишком хорошо помнил, как она боялась его раньше — до тошноты и паники — и совершенно не желал, чтобы это ощущение вернулось.

— Я хочу попросить тебя кое о чем. — Попросить? — Она едва заметно улыбнулась. — Значит, мне будет дано право отказаться? — Да, Эн. В этом случае — да. Ты же знаешь, Берт на днях рассказал мне о твоей беременности…

— Голову ему оторвать, — буркнула она беззлобно. — … и я тебя поздравляю. Но этот ребенок — первый после принятия закона о возможности заключать браки. Он уникален. И я хочу просить у тебя разрешения изучать и его, и тебя. Конечно, никакого вреда или рисков для жизни — только изучение.

— Я понимаю. Думаете, я откажусь? — Она покачала головой. — Нет, ваше величество, я тоже хочу, чтобы у моего ребенка была эта демонова — простите — родовая магия. Пока я не чувствую в нем вообще никакой магии, но еще рано. И если это поможет вашей комиссии… что ж, я согласна.

— Я рад. На самом деле Арен был уверен в ответе Эн — именно поэтому он сделал это предложение именно в такой форме. Если бы он понимал, что она откажется, то просто приказал бы.

— А я… могу я вас попросить? От Эн плеснуло неуверенностью и опаской — и император неожиданно развеселился. — Что, опять кровь? — спросил он, широко улыбнувшись, и с удивлением ощутил, как его собеседница мгновенно перестала бояться.

— Нет. Прядь волос… — Ты продолжаешь свои эксперименты с резервом Берта? — поинтересовался Арен, вставая с дивана. Подошел к письменному столу, взял ножницы и, отрезав маленькую прядь возле шеи, вернулся и отдал ее Эн.

— Спасибо, ваше величество, — сказала она, обдав императора такой бешеной радостью, что у него даже голова закружилась. — Да, я хочу попробовать связать сеть из… — Ладно, ладно, — Арен махнул рукой, продолжая улыбаться. — Я понял. Иди, Эн. Если тебе понадобятся еще волосы, ногти или какие другие части моего тела — обращайся.

Она кивнула, немного покраснев, и почти выбежала из кабинета. Император проводил ее взглядом и, погасив улыбку, подумал о том, что некоторые люди просто не умеют сдаваться.

— Но это и хорошо, — сказал он тихо сам себе, поглядев на часы, и повернулся лицом к камину. — Именно они и двигают мир. *** София даже не заметила, как пролетел ее первый рабочий день во дворце.

После обеда она, как и обещала, учила наследников рисовать собственные портреты, глядя в зеркало, и Агата с Александром смеялись, глядя на то, какие кривенькие рожицы выходят на бумаге. И восхищались тем, что получилось у Софии. А потом они показали, как перейти из их комнаты в ее — они оказались соединены между собой недлинным коридором, в котором были расставлены кадки с разными цветами. София улыбнулась, поняв, что проход по этому коридору занял бы не больше времени, чем перенос через камин. Забавная все-таки привычка у его величества…

Агата, будто услышав ее мысли, сказала, поглаживая розовый бутон у одного из цветков: — А вы смелее Вирджинии. Она никогда не ходила с папой через огонь, слишком боялась. А вы почему не испугались? Разве вам не было страшно?

София задумалась, подбирая слова. Агата и Александр смотрели на нее очень серьезно — им будто бы был важен этот ответ. — Было, конечно. Но еще мне было интересно. Вы же наверняка знаете такое чувство — и страшно, и интересно.

— Да-а-а! — закивал вдруг Александр. — мне было очень стлашно на лошади пелвый лаз. И интелесно! — И мне было страшно первый раз на лошади, — согласилась с братом Агата. — Но страшнее — когда эмпатия проснулась. И интересно тоже…

— Ну вот, — София улыбнулась, — теперь вы понимаете, почему я полезла в камин с вашим папой. — Вам было больше интересно, чем страшно, — засмеялась Агата. — А Вирджинии, значит, наоборот. А почему, как думаете? — Даже не знаю… — Ну не говорить же, в самом деле, что она просто намного моложе их прежней аньян? — Наверное, я слишком любопытна. Как в той сказке про любопытного мальчика, который всюду совал свой нос, а потом… помните, что случилось потом?

— Ему прищемили нос! — ответили дети хором.

— молодцы! А расскажите-ка мне, какие у вас любимые сказки… Около шести вечера, когда София уже начала ощущать небольшое чувство голода, в детскую, где она читала наследникам сказки, вдруг зашла императрица. Улыбнулась детям, которые тут же вскочили с дивана и побежали навстречу матери, мазнула по Софии холодным взглядом и произнесла: